Корреспондент “МК” попробовал разобраться — кто они, современные дети-маугли, миф или реальность? И как складывается потом жизнь ребенка, сделавшего свои первые шаги среди зверей?
В мае этого года в Чите обнаружен очередной ребенок-маугли. Пятилетняя Наташа Михайлова жила в 3-комнатной квартире с родственниками — отцом, бабушкой, дедушкой, тетей. Но “воспитывали” ее именно животные — огромные собаки и большая стая кошек. Родственники Наташу вообще не замечали. Поэтому девочка лакала из миски, не знала ни слова, боялась воды (она никогда в жизни не купалась), лаяла и бросалась на чужих. Свои относились к ней так же, как к четвероногим любимцам. Нет, пожалуй, даже хуже — тех хотя бы выгуливали. Наташа ни разу не была на улице, не общалась с другими детьми.
…31-летняя мама другого современного маугли, 7-летнего мальчика-птицы, обнаруженного в 2008 году в Волгограде, заперла своего сына в квартире, заставленной клетками и загаженной птичьим пометом. Она сама целыми днями могла лежать на кровати и слушать пение птиц. На ребенка внимания не обращала. К своим семи годам сын научился разговаривать только по-птичьи, и на обращенную к нему речь он бойко чирикал, приседал и расставлял руки, словно крылья...
…Осенью 2003 года в одном из домов деревни Горицы Ивановской области нашли 3-летнего Антона Адамова. Малыш вел себя словно настоящий кот: мяукал, царапался, шипел, передвигался на четвереньках, терся спиной о ноги людей. Всю недолгую жизнь мальчика с ним общалась только кошка, вместе с которой ребенка запирала 28-летняя родительница — чтобы не отвлекал от выпивки.
…В августе 1992 года в одесский дом-интернат для детей с дефектами развития поступила Оксана Малая. 8-летняя девочка вела себя как собака: передвигалась на четвереньках, без видимых усилий запрыгивала на стол, скамейку, отказывалась спать на кровати, лаяла и могла больно укусить.
…Шестилетнего Витю Козловцева обнаружили четыре года назад в Подольске. Педиатр случайно заинтересовалась медкартой ребенка, который с рождения не появлялся в поликлинике. Зашла по написанному на карте адресу, за дверью услышала собачий лай и какое-то странное подтявкивание — словно не щенячий, а детский голосок… Когда милиция взломала дверь, оказалось, что на замызганном коврике в прихожей делили миску с едой крупная псина и ее “детеныш” — Витя. Мальчик ходил только на четвереньках, лаял, кусался, по-собачьи чесался, скалил зубы, говорить не умел вообще. В этой же квартире жила и мама мальчика — женщина, говорят, непьющая и даже работавшая уборщицей на заводе…
Мы попытались узнать — что стало со всеми этими детьми потом? И насколько сказалось или еще скажется такое “зверское” начало жизни на их дальнейшей судьбе?
В тоске по зверской жизни
Единственный из них, кто остался жить с родной матерью, — это волгоградский мальчик-птица.
— Эту родительницу нельзя назвать пьющей или распущенной, просто она невероятно инфантильна, — объяснили мне в местной опеке. — Поэтому мы оставили ребенка дома — под нашим контролем, конечно. К счастью, состояние малыша оказалось не так запущено. Ребенок сейчас посещает специальный детский сад, с ним дополнительно занимаются логопеды и психологи, и есть надежда, что он пойдет в нормальную школу.
Главный детский психиатр Минздравсоцразвития России Евгений Макушкин cчитает, что присутствие взрослых, пусть даже самых неблагополучных, уберегает детей от полной деградации:
— В большинстве случаев, которые мы рассматриваем, дети все-таки видели себе подобных. Пусть опустившихся, грубых, пьяных, но все же людей. И это дает надежду на то, что реабилитация таких малышей пойдет гораздо успешнее, чем если бы их растили только животные. Мы все чаще наблюдаем подобное явление среди социальных сирот — детей при живых родителях, которым они совершенно не нужны. Вот и прибиваются ребята к каким-либо животным. Когда таких детей обнаруживают органы социальной защиты, у них наблюдается выраженный психический и поведенческий регресс, иными словами — задержка развития. Это произошло и с Оксаной Малой из Одессы, которую я консультировал заочно.
Попав в интернат, 8-летняя Оксана даже переболела звездной болезнью — считала себя значительней других воспитанников, гордилась званием “принцессы из собачьей будки” и с удовольствием рассказывала о своей жизни “с большой доброй белой собакой” заезжим журналистам.
— Правда, после этих воспоминаний, даже десять лет спустя девушка становилась тревожной, напряженной, — рассказывает директор детского дома-интерната Татьяна Кириченко. — Она неожиданно кусала подруг и выла на луну так, что ей вторили все собаки округи.
К своему 18-летию девушка, благодаря усилиям специалистов, почти избавилась от собачьих замашек: научилась говорить, писать, приобрела навыки самообслуживания.
“Как сложилась сейчас ее судьба, мы не знаем, — продолжают сотрудники Одесского дома-интерната. — Став взрослой, Оксана нашла своего отца и его семью и захотела вернуться к нему, несмотря ни на что. Тот тоже согласился ее принять. Так что Оксана уехала, и с тех пор мы о ней ничего не слышали. Думаем, она не пропадет — она не только полностью себя обслуживает, но и может работать санитаркой, рабочей, уборщицей. Оксана очень трудолюбивая и старательная”.
— Сколько времени провела Оксана с собачьей нянькой, точно неизвестно, но скорее всего не больше трех месяцев, — говорит главный детский психиатр Евгений Макушкин. — Иначе все было бы гораздо хуже. Участь тех, кто является звериными воспитанниками длительное время, незавидна. Чаще всего они становятся клиентами психиатрических лечебниц. Но и при благоприятном течении “очеловечивания” звериные привычки у таких людей отмечаются очень долго, если не всю жизнь. Особенно в критических ситуациях. Бывшие маугли более импульсивные, в случае опасности могут зарычать, укусить.
Кошкин сын уехал в Италию
— Мы были в шоке, когда к нам привезли Антона, — рассказала нам Нина Константиновна, заместитель руководителя шуйского детского дома, в который 3-летнего Антона Адамова поместили после изъятия от горе-мамаши. — Он запрыгивал на стол, бегал на четвереньках, спал на полу, свернувшись калачиком, царапался, кусался.
Дети в первое время так и называли его — Киска. Они подойдут к нему: “Антошка, пойдем гулять”, — а Антон согнет пальчики, как коты обычно выпускают коготки, и шипит на них. Кроме хлеба с картошкой, Антон ничего не ел — от остальной еды у него было несварение желудка. Ребенка пришлось учить мыть руки, держать ложку, одеваться, говорить. Однажды он нарвал пучок травы и начал ее жевать — прямо как коты, когда лечатся.
— К счастью, у мальчика оказался сохранен интеллект, и он начал хорошо и быстро развиваться, — продолжает Нина Константиновна. — Правда, у него очень долго была зажата эмоциональная сфера, ему общение с людьми было как-то безразлично, часто проявлялась немотивированная злость. Долгое время избегал смотреть в глаза и почти не улыбался. Нашему Антону повезло дважды. Во-первых, он родился со здоровым интеллектом, несмотря на пьющую мамашу, а во-вторых, его вовремя нашли. Иначе бы ребенок просто погиб.
Два года назад Антошу усыновили итальянцы. Сначала они не знали о его кошачьей жизни — просто понравился смышленый малыш. Узнав, прониклись еще большей симпатией к ребенку. Теперь, отчитываются они перед ивановской опекой, Антон развивается хорошо, привязался к новым родителям, уже неплохо говорит по-итальянски. Но “животное” прошлое все-таки дает о себе знать: вспышки агрессивности и отчужденности хоть редко, но случаются.
— Все зависит от возраста, в котором обнаружили ребенка, от того, сформировались ли у него хотя бы некоторые навыки социального поведения, — говорит Евгений Макушкин. — К пяти годам у детей формируются все центры речи, двигательной активности, а также память. Поэтому если детей-маугли обнаруживают после этого возраста, их животное состояние с трудом поддается корректировке.
Собачье сердце — перезагрузка
Витю Козловцева из Подольска, которому сейчас 10 лет, мне удалось увидеть воочию. Четыре года, с момента начала его “человеческой” жизни и по сей день, он воспитывается в семейном детском доме “Милосердие”, который организовала москвичка Лилит Горелова.
— Привет, у меня мячик какой! — встречает меня в прихожей кудрявый мальчишка. Он заливисто смеется и показывает прилипшую к потолку игрушку. Румяный, крупный, с очаровательными ямочками на щеках...
— Годы, когда его воспитывала только собака, навсегда вычеркнуты из его жизни, — вздыхает Лилит. — По эмоциональному, интеллектуальному развитию Вите сейчас года четыре. У него серьезные проблемы с позвоночником — сказывается то, что первые шесть лет своей жизни он ходил только на четвереньках…
Она вспоминает, что самым сложным был первый месяц. Витя боялся света, воды — с мелкой дрожью смотрел на кран, из которого текла вода. Часами лежал не двигаясь, а ночью плохо спал, прислушивался ко всему. На кровать укладывался только по-собачьи, свернувшись на самом ее краешке колечком. Очень долго не мог понять, зачем нужно ходить в туалет. Пришлось пользоваться памперсами — от них смогли отказаться, только когда мальчику было больше восьми. Кушал Витюша тоже как собака: жадно хватал зубами кусочки пищи и мгновенно их заглатывал, суп лакал, пригнувшись к тарелке.
Но любовь и ласка сделали свое дело. Теперь Витя умеет не только есть и ходить в туалет, но и разговаривать. Сейчас учит буквы, любит, когда ему читают, обожает ходить в школу — разумеется, коррекционную.
— Первое слово Вити мы долго не могли разобрать, — вспоминает Лилит. — Оказалось, прямо как в “Собачьем сердце” — “бондюэль”. Видимо, мама телевизор смотрела, вот он и услышал. Потом стал произносить: алкоголь, истеричка, ПХМЗ — со временем мы догадались, что так называется завод, где его мать работала. Витюша воспроизводил целые блоки когда-то слышанной рекламы. Вообще у него великолепная память на имена, названия улиц.
— Месяца через два после того, как он попал к нам, Витя начал разговаривать, но отвечал невпопад, совсем не на те вопросы, которые ему задавали, и никогда не смотрел в лицо, — вступает в разговор “главный папа” этого детского дома Александр Горелов. — Или часами мог сидеть, глядя в одну точку. Ставили диагноз — псевдоаутизм. К счастью, постепенно это прошло.
Из Витиной комнаты слышны веселые голоса, какие-то простенькие музыкальные аккорды.
— Витюша играет на детском пианино, он у нас очень музыкальный мальчик, любит танцевать, — поясняет Лилит. Мы заходим в комнату, где находится Витя и другие воспитанники этого детского дома. 14-летний Леша играет на гитаре, Витя, оставив игрушечное пианино, топчется на одном месте, словно трехлетний малыш, дети аплодируют. Увидев меня, мальчик немного застеснялся. Но уже через несколько минут стал с удовольствием показывать свою кровать, украшенную витиеватыми корягами, и то, как он на ней занимается спортом — прыгает.
— Так как первые годы своей жизни Витя провел на четвереньках, — говорит Лилит, — у него до сих пор наблюдаются серьезные нарушения опорно-двигательного аппарата, например, он с трудом приседает.
— Единственной компанией Вити долго была собака. Как он сейчас, не просит завести собачку?
— Нет, наоборот, Витюшка собак обходит стороной, как будто ему неприятно их видеть. Был у нас хомячок, Витя любил с ним играть. А однажды сдавил в руке как-то неловко и даже не понял, что случилось, бежит ко мне: “Почему он не шевелится?”
“Иногда для ребенка, почувствовавшего человеческую любовь и заботу, воспоминания о том времени, когда им “занималась” собака, очень травматичны, — объясняет главный детский психиатр. — Вот он и старается их избегать”.
* * *
А что же станется с последней из российских маугли, Наташей Михайловой из Читы?
— Я не скажу, что у Наташи тяжелая задержка развития, она ест ложкой, ходит на двух ногах, на кошек, собак — мы специально ей приносили этих ее “воспитателей” — не реагирует, — рассказала мне социальный педагог Елена Николаевна из читинского реабилитационного центра “Надежда”. — Девочка показывает, например, как надо ставить кастрюлю на плитку и включать газ. Конечно, у нее есть проблемы, связанные с тем, что у нее была тяжелая родовая травма, во время беременности мама пыталась вытравить дитя — это не могло не сказаться на ее здоровье. К тому же у Наташи сопутствующий диагноз — алалия (полное или частичное отсутствие речи при нормальном слухе. — Авт.). То есть ребенок не может правильно воспроизводить звуки. Окружающие воспринимают это как какой-то непонятный, звериный язык. Сейчас наши педагоги и логопеды с нею работают, надеемся, скоро Наташа заговорит более-менее нормально.
Между тем супруги Гореловы считают, что вполне могли бы взять Наташу к себе — ведь у них уже есть опыт воспитания маугли.
— Как-то мы рассказали Витюше о таких же детках, как он, — о маугли, — рассказывает Лилит Горелова. — И когда он по телевизору увидел сюжет о Наташе из Читы, просто загорелся — вот это сестренка была бы! Мы подумали тогда: почему бы и нет, обсудили с ребятами и решили, что можем воспитать и эту крошку.
— Это они рано решили, — комментируют в читинской опеке. — Суд по лишению родительских прав еще не назначен, хотя начнется в течение ближайшего месяца. К тому же Наташин папа и его родственники собираются бороться за дочку, считают, что все у них было нормально, а теперь будет вообще замечательно.
Витя же теперь каждый вечер ждет новостей — вдруг опять Наташу покажут. Постоянно спрашивает, когда ее привезут. Мы будем следить за развитием этой истории.
ИСТОРИИ СО ВСЕГО СВЕТА
И все-таки стопроцентные маугли, те, что воспитывались только животными и совсем не общались с людьми, в наших широтах не встречаются — наш климат просто не позволил бы им выжить. А вот в жарких странах такие случаи бывают.
Два года назад в камбоджийских джунглях была найдена женщина, пропавшая почти двадцать лет назад, когда ей было 8 лет. Она совершенно не владеет человеческой речью, боится людей и предпочитает ходить без одежды.
Недавно в джунглях индийского штата Орисса лесорубы обнаружили существо, напоминавшее обезьяну, которое при виде людей бросилось прочь. Однако его поймали, и тогда оказалось, что это… человек. В деревне дикаря опознали. Им оказался Судам Пратхам, который 11 лет назад 12-летним мальчишкой отправился в лес за хворостом и заблудился. Родители были уверены, что сын давно погиб. В деревне человек-обезьяна узнал родной дом. Разговаривать Судам разучился. Правда, врачи считают, что он все-таки вспомнит речь, но процесс этот может стать очень долгим. Юношу на улицу одного не выпускают — он все время порывается сбежать обратно в лес. Однажды он забрался на высокое дерево во дворе. Чтобы снять его оттуда, пришлось вызывать пожарную команду из ближайшего города. Парень не давался в руки пожарным, кусался, прыгал с ветки на ветку.
Другой индийский мальчик по имени Раму 7 лет прожил среди волков. Вернувшись в мир людей, за 14 лет он так и не научился говорить. Единственное достижение — начал кое-как одеваться. Раму подружился с медсестрой психиатрической лечебницы, куда его поместили. В минуты особой нежности он по-волчьи облизывал ее языком. Всю свою недолгую жизнь волчий выкормыш тосковал по лесу, куда его не пускали. В 24 года он умер. Причем до этого успел стать папой — медсестра родила от него ребенка.
Китаянку Ван Сяньфэн воспитали свиньи. В 9 лет, когда ее нашли, она не обладала интеллектом даже 3-летнего ребенка. Бедняжку сдали в детский дом. Через два года она перестала хрюкать и научилась есть при помощи палочек. После детского дома она даже устроилась на работу, стала уборщицей в шанхайском зверинце. Тяга к животным оказалась необоримой. Правда, замуж выросшая среди свиней женщина так и не вышла.
Пять лет назад на острове Фиджи был обнаружен 32-летний мужчина, воспитанный курицами. В раннем детстве его, можно сказать, замуровали в курятнике собственные родственники. Поэтому сейчас этот человек ведет себя как самая настоящая наседка: клюет предложенную ему еду, легко запрыгивает на насест, кудахчет и складывает руки за спиной, словно крылья.
Случаи, когда дикие животные (волки, козы, леопарды, обезьяны) воспитывали человеческих детенышей, описывались еще в Древней Индии и Древней Греции. В то время таких детей считали проявлением высших сил. Даже Рим основали два маугли, которых вскормила волчица, — Ромул и Рем. В Средние века таких людей — заросших, рычащих, умеющих передвигаться только на четвереньках — водили по ярмаркам и циркам. В XVIII веке Карл Линней, систематизируя животный мир, ввел даже отдельный подвид — “немые четвероногие дети”.
Появление ребенка-маугли было зафиксировано и в СССР. В 1957 году в Туркмении нашли мальчика-волка. Его поместили в психбольницу, где он и провел больше 30 лет. Был вполне адекватен, научился человеческим нормам поведения, неплохо играл в шахматы. Когда в начале 90-х его наконец выпустили, мужчина пропал. Ходили слухи — вернулся к волкам…
На фото(слева направо, сверху вниз):
Мальчик-собака со своей приемной мамой.
Антон все же смог стать не кошкой, а человеком.
Оксана до сих пор тоскует по своей собачьей маме.
Наташа-Маугли из Читы “прославилась” на всю Россию.
