Леонид Млечин
Публикаций: 215
«Уважение к духу и букве закона — не самая сильная черта россиянина». Такого рода формулы обыкновенно звучат как самооправдание.
Пожалуй, ни один из руководителей партии и советского государства последних десятилетий не становился объектом такой безудержной ненависти, как член политбюро и секретарь ЦК КПСС Александр Николаевич Яковлев. Никому не приписывалось столько грехов и преступлений, как Яковлеву. Горбачева, правда, именовали «князем тьмы», но все-таки не называли предателем и агентом американской разведки.
Немцы охотно участвовали в преступлениях режима не потому, что им так уж трудно жилось. Не потому, что оскорбились из-за поражения в Первой мировой. И не в силу особого психологического устройства. А потому, что решили: «чужих» можно и нужно изгонять, грабить, присваивая их имущество, и уничтожать.
Предпочитаю работать с мертвыми клиентами. Пишу, как правило, биографии политиков, чья карьера завершилась, и можно точнее определить их место в истории. Но странное дело: пишешь о прошлом — получается, будто о нынешнем; нравы политической жизни мало меняются.
Семьдесят лет назад, 14 октября 1943 года, в нацистском лагере уничтожения Собибор вспыхнуло восстание. Узники перебили лагерных эсэсовцев и вырвались на свободу. Это единственное успешное восстание за всю историю Третьего рейха.
Глава партии и правительства Хрущев встречался с деятелями литературы и искусства. Как раз из дружественной Индонезии вернулся председатель президиума Верховного Совета СССР маршал Ворошилов. И Хрущев говорит:
Моего друга выдвигали в Академию наук. Позвонили из президиума, попросили составить и принести список научных работ. Он добросовестно перечислил основные труды. Милейшая дама, которая принимала документы, посоветовала укоротить список минимум вдвое. Он удивился. Опытные люди объяснили:
Управляющий делами ЦК партии Павлов стоял во главе целой империи. Рассказывают, что Павлов влюбился в одну молодую женщину. Он уговорил сына жениться на этой женщине. Сына отправил работать за границу, а тайный роман продолжался.
Как могло получиться, что спустя столько десятилетий после окончания Великой Отечественной вспыхивают раздирающие общество споры? Сейчас — с невероятными оскорблениями и дикой злобой — обсуждается вопрос, кто же такие смершевцы: герои невидимой войны против фашистов или преступники, губившие боевых товарищей?
Право на успех, на карьеру получают те, кто в конкурентной среде едва ли пробился бы. Так происходило и после Октября семнадцатого, и после горбачевской перестройки. Едва устанавливается вертикаль власти, как из политики, из общественной жизни выдавливают наиболее образованных и думающих.
Поскользнувшийся на льду человек долгие месяцы, пока с ноги не снимут гипс, проводит в горестных размышлениях о том, как же он умудрился так неудачно ступить. Так и историки восемьдесят лет пытаются найти ответ на вопрос, каким образом 30 января 1933 года к власти в Германии пришел Адольф Гитлер, который погубил миллионы людей, разрушил собственную страну.
Я знал одну женщину невероятно тяжелой судьбы; казалось, на нее обрушивались все несчастья, которые только могут случиться с человеком. И всякий раз она утешала себя одним. Тяжело вздохнув, говорила: «Слава богу, хоть не в Америке живем». Можно представить себе, каким адом рисовались ей Соединенные Штаты. Она всю жизнь прожила при советской власти, нигде не была. Свято верила тому, что писали газеты, рассказывало радио и показывало телевидение.