Матвей Ганапольский
Публикаций: 289
Есть такой известный политолог Андраник Мигранян. Знаете, где он сейчас? Он в США, работает главой Института демократии и сотрудничества в Нью-Йорке, кремлевской структуры, которая исследует пороки американского общества.
Известная журналистка, моя коллега по «Эху» Ирина Воробьева — известный и уважаемый в стране волонтер — написала обращение к журналистам. Она просит не осквернять имя усыновленного в США и трагически там погибшего мальчика Димы Яковлева упоминанием того, что думцы именно его именем хотят назвать свой людоедский закон о запрещении усыновления американцами российских детей. И это справедливое обращение, потому что имя Димы думцы написали не по любви, а «по политике».
Очень трудно слушать Путина непредвзято: слишком долгая пройдена с ним семейная жизнь. И срок этой политической семейной жизни — 13 лет — он симптоматичный. В этот срок нередко распадаются самые крепкие семьи, и причины обычно две: усталость друг от друга и невыполнение взаимных обещаний. А еще плохой уход за ребенком — в данном случае за страной.
Конечно же, все говорят о коррупции, точнее, о борьбе с ней. Широкая полноводная река российской чиновничьей жизни, пахнущая домиками в Альпах, дубайскими коттеджами, яхтами у побережья Италии и миллиардными швейцарскими счетами, что казалось вечно-незыблемым, вдруг резко поменяла цвет и запах. На поверхность всплыло то, что не тонет, — правда. За пару месяцев граждане узнали, что воруют везде и в масштабах, воистину достойных великой страны.
Понимаю, что написанное в этой статье многим не понравится. Но ничего, иногда нужно говорить «против течения», особенно если это течение ксенофобское.
Покажите мне хоть одного человека, который будет против того, чтобы палестино-израильский конфликт завершился.
То, что страна меняется, это несомненно. Меняется не по одной причине — тут их пруд пруди. Как принято говорить, «верхи не могут, низы не хотят».
Считается, что на братской Украине все происходит лет через пять после России. То есть в начале у нас начинается какой-то политический процесс, а потом и Украина к нему подтягивается. У нас был демократ Ельцин, потом у них появился демократ Ющенко. У нас появился «сатрап» Путин, а у них, соответственно, «сатрап» Янукович.
Кремль отказался от традиционного общения Владимира Путина с народом, и этот факт серьезней, чем кажется. Конечно, чтобы народ, не дай бог, не подумал, что Путин в нем разочаровался, администрация тут же предложила две версии — выбирай на вкус!
Конечно, на все можно плюнуть. И не заметить. И оправдать.
Сколько себя помню, моя жизнь всегда была связана с сигаретами. Отец курил, курил страшно.
Нет, этого не может быть! На Зюганова наехали! И кто? Свои же!
У замечательного поэта Владимира Вишневского, умеющего всю жизнь вложить в одну строчку, есть фраза: «А счастье было так возможно! И так возможно... И вот так!..».
Я родился в 1953 году, а мои какие-то первые, если можно так сказать, социальные воспоминания относятся к году 60-му или 61-му, когда я пошел в первый класс. Конечно же, ребенок помнит праздники, а самые яркие праздники в то время были связаны с Днем Победы. В городе запускали фейерверки, а на улицы высыпали молодые фронтовики.
Вот все сходили на митинг 15 сентября и сейчас нос воротят, как теща из рекламы — так и хочется спросить: «Что не так?». Тут же есть ответ у недовольных: на трибуне стояли те же; лозунги были те же; за время, прошедшее с последнего митинга, ничего не изменилось. Нет, изменилось! Путин на дельтаплане летает, прямо издевается!
Я помню, как познакомился с Айфоном. Пишу это название предмета как имя, потому что знакомство было как с человеком.
Мало кто знает, что в знаменитой комедии «Кавказская пленница» в знаменитой песне «Если б я был султан» сделана купюра. Как мы помним, смысл песни в том, что трое жуликов взвешивают плюсы и минусы наличия трех жен. Так вот, там вырезан куплет, который пел Юрий Никулин: «Разрешит мне жена — каждая! — по сто. Итого триста грамм — это кое-что! Но когда на бровях приползешь домой — предстоит разговор с каждою женой!».
Между Москвой и Санкт-Петербургом на Валдае есть так называемая путевая дача Сталина — массивный одноэтажный просторный дом среди леса. До сих пор точно неизвестно, побывал ли там Сталин вообще, но нам рассказывали, что он был только один раз.
На моем столе стоит бутылка шампанского, а в руке бокал. Я поднимаю бокал за мою работу. Не каждый любит свою работу, не каждый поднимет за нее шампанское. Но я работаю на радио «Эхо Москвы», а станции исполнилось 22 года. Разве это не повод поднять бокал и сказать праздничный тост?
Те, у кого детство пришлось на 60-е, знают, как тяжело было, к примеру, подписаться на журнал «Техника — молодежи». В Киеве, где я жил тогда, это делалось так: сперва отец подписывался на газету «Правда» — это было обязательно, просто как повод для начала разговора. Далее нужно было дополнительно подписаться на какую-то местную газету — отцу объясняли, что лучше, если это будет «Сельская жизнь». И лишь потом тебе позволялось подписаться на то, что тебе действительно интересно.
Музыкант Андрей Макаревич написал открытое письмо Президенту России Владимиру Путину о том, что, по его мнению, коррупция в стране зашкаливает. Там он пишет, что знает случаи, когда откаты доходили до 95%.
Маленький городок на севере Италии. Полукурортный городок, обычная итальянская глубинка. На подъезде из-за деревьев торчат верхушки храмов, а в самом городке, на главной площади, куда мы пошли вечером, кроме обязательного фонтана, магазинчиков с мороженым и лавками, продающими «piatto tipico regionale» — традиционную еду региона Умбрия, стоят два гигантских средневековых храма, на их массивных дверях, как водится, расписание служб. На площадках перед храмами клубится молодежь, а перед одним из них на помост ставят аппаратуру: свет, усилительные колонки, микрофоны, барабаны. Я спросил у местных — зачем.
Конечно, сенатор Александр Торшин — фигура специфическая. То он предлагает судебно преследовать «паникеров», то выступает с многостраничным докладом о полезности введения свободной продажи в России гражданам короткоствольного оружия. Пистолетов, считай.
В детстве, а это было начало 1960-х, между нашим и соседскими домами было большое поле, а с двух его сторон торчали из земли какие-то загогулины. Старшие дети говорили, что это входы в бункер, и даже секретно ходили туда, рассказывая потом о скелетах, которые лежат там повсюду; но если мимо них пройти, то они оживают и хватают тебя за шорты.
Поскольку наш президент, гарант Конституции, все узнает из СМИ, ему, возможно, будет интересно узнать, что мечта думцев почти сбылась, и не далее, как в пятницу, 13 июля, будут ликвидированы сразу две профессии — журналиста и обозревателя, ибо в Уголовном кодексе вновь появится статья «Клевета».
Пожив с семьей некоторое время в Италии в целях сбора материала для книжки, я решил повторить подобный трюк с Америкой. Трюк в том, что живешь не как турист, а как местный житель. В Италии это прошло неплохо, поскольку есть Интернет и можно много писать для России, зарабатывая нехитрые деньги на пропитание семьи. Как и с Италией, мы с женой запланировали, что выдержим где-то год, а потом вернемся.
Просматриваю новостную ленту — такое ощущение, что в стране идет война.
Без сомнения, мы наблюдаем в обществе нарастание агрессии. И даже там, где, казалось бы, ее быть не должно.
Знаменитый анекдот про индейца Джо, который неуловим не потому, что его никто не может поймать, а потому, что он никому не нужен, в российской политике в минувшие дни повторялся несколько раз.
Совет по правам человека при Президенте России покинули весьма уважаемые люди: Александр Аузан, Алексей Симонов, Леонид Радзиховский, Эмиль Паин, Татьяна Малева, Георгий Джибладзе. Многих из них опросили, почему они так поступили, и ответ у них такой: я не собираюсь быть ширмой.