Николай Вардуль
Публикаций: 676
Не хочется портить предновогоднее настроение, но, боюсь, иначе не получится — я попробую дать субъективный ответ на вопрос, что 2015 год оставит после себя в экономике. Получается, что Новый год — праздник с сединою на висках, и не только у Деда Мороза.
ФРС США изменила курс. После почти десяти лет снижения и балансирования на нуле, ставка увеличена на 0,25 процентных пункта до 0,25-0,5%. ФРС сделала именно то, что ждали рынки, то, о чем уже давно говорили. Для журналистов предсказуемость решения регулятора – скука. Для экономики – то ,что надо.
Официальный курс рубля к доллару упал до рекордного уровня – 70,83. Так мало национальная валюта еще никогда не стоила. Но рубль на этой неделе может упасть еще больше, если в среду ФРС США примет историческое решение о повышении процентной ставки. Даже если только на 0,25%. Поэтому сейчас все внимание приковано к Федеральной резервной системе.
Банк России сохранил свою ключевую ставку в 11%. Она неизменна с 3 августа 2015 года. Стоит ли эта ставка того, чтобы вокруг нее с таким треском ломать копья – что изменилось бы, если бы она не устояла, а снизилась до 10,5%, как кое-кто надеялся? Это не оказало бы заметного влияния ни на инфляцию, ни на общее состояние экономики.
Cегодня у нас «день Украинского долга»: сначала в большом ежегодном интервью премьер Медведев заявил, что Украина вряд ли вернет нам $3 млрд, но судиться мы с ней будем. А сразу после этого президент Путин поручил главе Минфина Силуанову в суд, собственно, подать — если до конца декабря Украина не заплатит России долги. Особой критике российских властей подвергся МВФ, который утвердил реформу в помощь Незалежной.
В прошлом году была объявлена амнистия капиталов, возвращающихся в Россию. Бизнес пока не спешит воспользоваться этой возможностью, а значит, предложенная процедура сложна, гарантий недостаточно. Прошу правительство провести дополнительные консультации с деловым сообществом, Верховным судом, правоохранительными органами и в короткие сроки внести соответствующие коррективы, а саму амнистию предлагаю продлить еще на полгода .
Кризис — неприятная характеристика. Для власти она неприятна вдвойне, когда выясняется, что это не просто скучные цифры, но и недееспособность существующей экономической модели. Изменение такой модели — задача уже политическая.
Бюджет-2016, который Дума в пятницу, 13 ноября, приняла в первом чтении, документ, вопреки возможным ожиданиям, совсем нескучный. Начну с того, что он загадочный. Что любой правительственный прогноз цены нефти – загадка, даже напоминать не стоит. Эти постоянно меняющиеся цифры, а то и тренды, давно из инструмента управления, а управлять, по классическому определению, значит, предвидеть, превратились в шоу. Раз так, пора учреждать премии.
Бюджет и нефтянка нераздельны, как наган и кожанка. Президентская комиссия по Топливно-энергетическому комплексу (ТЭК) — это ВЧК нашей экономики. ВЧК (если кто забыл, это Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем) занималась текучкой, нескучной, бурно-кровавой. Задумываться о будущем, которое надлежало сделать светлым, было некогда — контра не позволяла.
Советник президента Сергей Глазьев опять набирает медиапопулярность. Сначала Совет безопасности, потом «либеральная платформа «Единой России» и Столыпинский клуб (см. вчерашний номер «МК»), выступление на конференции «Аналитика в стратегическом развитии и безопасности России: взгляд в 2030» в Общественной палате – всюду Глазьев. Почему?
17 сентября Комитет по открытым рынкам Федеральной резервной системы (ФРС) США сохранил базовую процентную ставку на рекордно низком уровне 0–0,25% годовых. Что это значит для экономики России и рубля? Официальный ответ на поставленный вопрос — в том, что рубль от решений ФРС не зависит. Увы, это не так. Российская экономика открыта, и решения главного мирового регулятора скажутся и на ней.
«Совет директоров Банка России 11 сентября 2015 года принял решение сохранить ключевую ставку на уровне 11,00% годовых, учитывая увеличение инфляционных рисков при сохранении рисков существенного охлаждения экономики», — это выдержка из заявления ЦБ. Ставка не изменилась. А что изменилось?
Сергей Глазьев не в первый раз за последние годы оказывается в топе новостей. Когда-то он одним из первых предлагал перевести российский сырьевой экспорт в расчеты в рублях, недавно он выдвинул программу коренной трансформации всей экономической политики. Соответствующий доклад он представит Совету безопасности 15 сентября.
Новости из Поднебесной все тревожнее. Сначала фондовый рынок стал припадать на одну ногу, потом последовала девальвация юаня, теперь фондовый рынок упал на четвереньки. Лейтмотив комментариев — события в Китае живо напоминают США образца 1929 года. За крахом китайской биржи может последовать новое издание Великой депрессии. Которая, стоит напомнить, привела ко Второй мировой войне. Неужели мир ничему не научился?
Доллар уже дороже 67,5 рублей, евро – 75,3. Можно бессмысленно отсылаться к датам, когда такое уже было, а можно честно признать, что ситуация все ближе к откровенно панической, какой она была на российском валютном рынке на рубеже 2014-2015 годов. И это еще не вечер.
Валютная война ширится. Она давно стала мировой. Курсы национальных валют и евро затеяли девальвационую гонку. Приз победителя – новые рынки за счет бонуса, который падение курса валюты вручает экспортерам, а значит, шанс на дополнительный экономический рост. Или – в российском случае – шанс на замедление падения за счет также стимулируемого импортзамещения. Мировой рынок переваривает новый курс юаня. Вчера девальвацией отметился казахстанский тенге. Что означает валютная война для рубля?
17 августа 1998 года — шрам на теле российской экономики. И политики. Кризисами нас не удивишь, но тот был ярчайшим. Какие уроки извлечены и насколько они выучены?
Как измерить кризис? Конечно, процентами ВВП. Правильно, но узкоспециально и скучно. Есть не столь привычно затертый и уже от этого более драматичный измеритель — время. Точнее, потерянное время. То время, которое пойдет на восстановление утраченных позиций, на поиск пресловутого «дна», на отталкивание от него. Время — наш самый невосполнимый ресурс. Потерянного времени, в отличие от процентов ВВП, уже не вернуть.
Греческая трагедия многоактна. Один из актов — возможное укрепление сотрудничества между Москвой и Афинами. После референдума Алексис Ципрас первым из мировых лидеров позвонил Владимиру Путину — сигнал послан и принят. Но подводных камней хватает.
БРИКС обзаводится собственной финансово-валютной инфраструктурой — запускаются Банк БРИКС и совместный валютный пул для поддержки стран-участниц в кризисных ситуациях. Все это, безусловно, позитивные новости, которые оживленно обсуждали на саммите этой организации в Уфе. Но вокруг них создается не во всем адекватный информационный фон.
Бикфордов шнур греческого дефолта уже подожжен. Осталось выяснить, что именно взорвется. Сегодня для Греции день расплаты. 30 июня – точнее, до часа ночи на 1 июля по московскому времени, Афины должны выплатить МВФ 1,6 млрд евро или объявить дефолт.
Когда-то Евгений Евтушенко написал: «Не люди умирают — а миры!». К Евгению Примакову это относится в первую очередь. Он был ученым, дипломатом, разведчиком, но в первую очередь он был политиком.
Россия — в кризисе. И не только экономическом. Когда вдоль наших границ все больше врагов и все меньше друзей — это геополитический кризис.
Великая стена — не для экономики. Китай — давно фабрика мира, а это значит, что и экономические катаклизмы мира не обходят его стороной. Сокращение валютных резервов, падение объемов экспорта и импорта, угроза дефляции — все это сегодняшние будни китайской экономики. Какова глубина проблем, перед которыми стоит китайская экономика, и как Пекин их решает?
Росстат подвел итоги первого квартала 2015 года. Получилось минус 1,9% ВВП. Минус — это плохо, но минус вышел нестрашным. Или пока нестрашным? Эксперты спорят. А статистика подбрасывает новые цифры.
Госдума приняла в первом чтении закон «О добровольном декларировании физическими лицами имущества и счетов (вкладов) в банках». Речь идет о деофшоризации или, точнее, об амнистии репатриируемых капиталов. Какие выводы должен сделать скромный собственник домика где-нибудь в Черногории?
30 апреля Банк России ожидаемо снизил свою ставку. С 5 мая она составляет 12,5%. Рынок ждал именно этого. О чем говорит баланс, выбранный ЦБ? Текст заявления Банка России о снижении ставки стоит того, чтобы его внимательно прочитать. Соответствующую моду заложили чтецы заявлений ФРС США.
В Москве прошла международная конференция «Россия и международные коридоры развития. Мультипликативный эффект и возможности для частных и иностранных инвестиций». Кому-то название может показаться слишком специальным. Но на самом деле собравшиеся российские и иностранные эксперты обсуждали самый насущный вопрос развития нашей экономики: где новое место в международном разделении труда, которое может занять Россия, конечно, сохранив за собой и роль поставщика сырья.
На Ближнем и Среднем Востоке есть все. Есть богатейшие запасы дешевой по себестоимости нефти, есть постоянно блуждающая по региону искра большой или локальной войны, сейчас полыхнувшая в Йемене, есть переговоры, открывающие выход Ирана из-под режима санкций США и ЕС. Какова c экономической точки зрения главная результирующая всего этого, если ее выразить в будущей цене барреля нефти?
Все громче призывы к реформам. И не вообще, а к реформе самого государства. Об этом говорят уже не независимые от ответственности эксперты, а люди, обремененные властью. К слову, первый вице-премьер Игорь Шувалов, выступая 2 апреля на Биржевом форуме, заявил, что «главный вопрос — это справедливое правосудие». Насколько это серьезно?