В 24 года у Светы было одно счастье в жизни — трехлетний сын Максим. “Максимочка никогда не любил оставаться один, даже просто в другой комнате, если я готовлю, он готовит со мной; если он играет, надо играть с ним; если мне надо ехать в Петербург по делам — он едет со мной; и если была возможность не вести его в садик, то мы с удовольствием проводили время вместе: ходили в бассейн, он научился плавать в большой ванне на спине без нарукавников и в 3 года прыгнул с первой трехметровой вышки; ходили на каток, Макс уже так здорово катался на коньках...” — рассказывает Светлана о своих простых материнских радостях в письме далекому Владимиру Путину.
25 мая этим радостям пришел конец. За десять дней до этого — 15 мая — город остался без отопления и горячей воды в трубах. Из-за многомиллионных долгов Пикалевского глиноземного завода перед “Петербургрегионгазом” он прекратил поставки газа в город. В итоге остановилась единственная в Пикалеве ТЭЦ, находящаяся на балансе завода. Более двадцати тысяч местных жителей, сидевших к тому времени несколько месяцев без зарплаты, остались не только без денег, но и без элементарных бытовых условий.
В тот вечер Светлана, как и многие другие жители Пикалева, кипятила в кастрюле воду. Чтобы помыть ребенка.
— Максик упал и локоточком задел эту кастрюлю, — плача, рассказывает Света. — Горячая вода выплеснулась ему на спинку. Я тут же вызвала “скорую”…
Врачи Пикалевской городской больницы констатировали у Максима серьезные ожоги — 38 процентов тела 2-й степени и еще 14 процентов 3-й степени.
— Я неоднократно просила, чтобы нас перевели в ожоговый центр в Петербург. Врачи отвечали: “Машины нет — будет завтра, а может, через неделю”. Тогда я предложила: давайте мы сами закажем реанимацию за деньги и перевезем Максика. Но они снова отказали: мол, нет никакой срочности. Так Максимочка пролежал в Пикалевской горбольнице 4 дня…
Через четыре дня машину прислали из областной больницы. Первое, что сказал врач в Токсовском областном ожоговом центре: “Почему вы его сразу не привезли?! У ребенка тяжелейшее заражение крови…” Врачи областного ожогового центра боролись за Максима Козырева неделю. Но 8 июня ребенка не стало…
Всеволод Прокопович, специалист Ожогового центра Петербурга, которого мы попросили оценить действия областных врачей в ситуации с Максимом Козыревым, затруднился дать однозначный ответ, но отметил:
— Ожог 38 процентов — это очень серьезная площадь для такого маленького пациента, — покачал головой врач. — Его шансы выжить были 50 на 50. Первые трое суток ребенка трогать было нельзя, потому что еще не прошел ожоговый шок, а потом нужно было госпитализировать его в Детский ожоговый центр на Авангардную! В таких случаях каждый час важен…
Напомним, госпитализировали Максика на исходе четвертых суток. И не в Петербург.
Руководство Пикалевской городской больницы заняло откровенно оборонительную позицию.
— Почему мы его не перевели? Были определенные проблемы… — уклончиво ответил главврач Борис Чистяков.
— Какие? — поинтересовалась корреспондент “МК” в Питере”.
— Ну для перевозки была нужна реанимационная бригада, но она в области одна, а проблем много — бригада была занята в тот момент...
На вопрос, неужели на всю область работает только один реанимобиль и не было никакой возможности попросить транспортной помощи, например, у соседней больницы, Чистяков отвечать не захотел.
Юристы предлагают Свете подать в суд, но ей это не нужно.
— Мне не надо никаких денег, никаких… Ведь они не смогут вернуть мне моего мальчика, — плачет Света. — Я только хочу, чтобы таких врачей не допускали к детям!
“Мой сыночек был для меня ВСЕ, — пишет Света Путину. — Вся жизнь оборвалась — наши с Максиком мечты, надежды, планы рухнули... в один миг. Мой сыночек, как и Вы, занимался дзюдо. Пошел с 3 лет, получил белый пояс, и в апреле 2009 года, в 3,5 годика, поехал на соревнования в Санкт-Петербург и получил свою ПЕРВУЮ медаль за III место и ПОСЛЕДНЮЮ… А еще я слышала, что Вы, Владимир Владимирович, планируете еще раз приехать в Пикалево… И я бы была Вам очень-очень благодарна, если бы Вы приехали на могилку, не обязательно с камерами, просто… к своему самому маленькому коллеге по спорту… Я пишу, а сердце разрывается от слез… боли… и непередаваемой тоски… Я понимаю, что это всего лишь одна смерть, но для меня это была ВСЯ ЖИЗНЬ...”
P.S. На днях Светлана Козырева получила уведомление, что ее письмо принято Владимиром Путиным на рассмотрение.