Державин в Москве (Баллада от балды)

Мэлор Стуруа
Обозреватель

День сумрачен, строг и шершавен,
Нерукотворен, как Спас.
По улицам бродит Державин
И Пушкина ищет средь нас.

И орден на шее заржавлен,
И в пятнах придворный камзол.
Гневится Гаврило Державин
На правнуков зело он зол.

“Пандора про вас говорила,
Что чахлы в поэзии вы”.
Гневится Державин Гаврило
На улицах града Москвы.

“Ваш город богат, но вульгарен,
А в строе пиитских полков
Кого не спрошу — то Булгарин,
А то и Сергей Михалков.

День сумрачен, строг и шершавен,
Нерукотворен, как Спас.
По улицам бродит Державин
И Пушкина ищет средь нас.

Но…
Над неграми крутятся беды
И вертятся адским огнем.
Его линчевали скинхеды
На площади Пушкина днем.

И вот президент как и прежде
Берет под высокий контроль
Дела об убийстве в надежде
Сыграть позитивную роль.

Но сыщики ищут Дантеса —
Такой вот получен приказ
Цинично-густого замеса,
Без всяких виньеток-прикрас.

И мочат не только поэтов
В сортире, схватив за кадык.
И новые жертвы скинхедов —
Тунгуз и степей друг калмык.

И вновь президент как и прежде
Берет под верховный контроль
Дела узкоглазых в надежде
Сыграть позитивную роль.

Но не зарастают тропинки
(По оригиналу — “тропа”)
Без пауз убийств, без заминки.
И грузят гроба на гроба.

Но вдруг на ищеек скрижалях
Возник подозрительный тип
Нет, он не скинхед, а Державин —
Гаврило в историю влип.

Шепнула мне мышка-норушка,
С которой я вечность на “ты”,
Что, мол, за Гаврилой наружка,
Что, мол, за Гаврилой хвосты.

Доносят наверх, что Державин
Поэта убил с калмыком,
Что он диссидент, как Коржавин
И урка с ножом-каблуком.

Что платный де граф цэрэушник,
Использует графа Моссад,
Что он Пентагона наушник
И курит табак-самосад.

Что в гневе своем он неистов.
В ход часто пускает тесак.
Взрывает и жгет журналистов,
В подъездах лупцует писак.

Что он беспощаден и страшен —
Пытает, ломает, трубит.
Что Кашин им в кровь разукрашен
И Холодов зверски убит…

На арест тут выдали ордер,
Хоть небо, как сокол, сизо.
И дали Гавриле по морде
И тащат Гаврилу в СИЗО.

Но тут, как всегда, возмутилась
Вся правозащитная рать.
В могучую кучку сплотилась:
“Державина надо спасать!

Он стар, у него есть заслуги,
Он Пушкина благословил.
Возьмем мы его на поруки,
Пока он в Аид не свалил”.

Задействовали президента
И Эллу Панфилову тож.
И тычут они в прецеденты,
Что хилым в СИЗО невтерпеж.

У барда расквашена морда,
В крови и подтеках она,
Но держится стойко и гордо
И требует он Лукина.

Лукин наш уже на подходе
К СИЗО, где веревочки вьют.
Он старца на волю выводит
И “Эху” дает интервью:

“Державин ни в чем не повинен.
Он просто от жизни отстал.
И мылом не тем он намылен,
Не тот выбирал пьедестал.

Казалось бы, мелочь, но это
Мыслишек причина кривых:
Ведь Пушкина нет средь поэтов
И нет его среди живых.

Искал он лицей Царскосельский,
Ну как Диоген с фонарем.
У нас же лицей Царедворский,
И Пушкин не учится в нем.

Не ведал об этом Державин
И вот очутился в СИЗО.
Он граф, но не этим он славен,
Он вышел, как мы, из низов.

Его пресечения мера
Скорее наглядный там-там.
Она тем послужит примером,
Кто ищет не то и не там.

На всякий пожарный подписку
Дает о невыезде он.
(В Москву малолеткой-подпаском
Державин был крепко влюблен)…

День сумрачен, строг и шершавен,
Нерукотворен, как Спас.
По улицам бродит Державин
И с ужасом смотри на нас.

Мэлор СТУРУА.
Москва—Миннеаполис,
 

Другие записи в блоге

Самое интересное в блоге

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру