Все лето я расчищала старый дедовский дом 1948 года постройки. Предыдущий дом дотла сожгла война. А в войну деда дома не было. Как ушел в 1939 – м, так вернулся в 1948 году. Двое детей его тоже война забрала.
Впрочем, эта отдельная история.
Единственное, что у него было, это топор – подарок брата-кузнеца. Он и начал с нуля. Господи, ну какой же этом дом! Подвал полукругом выложен, булыжник к булыжнику хоть кино снимай.
А вот в комнатах наверху давно командовал ветер, он же и проломил крышу. Когда сняли, ахнули: каждый лист (и не поймешь чего) аккуратно просмолен, а гвозди, я никогда не видела подобных. Бревна – и ведь в большинстве своем еще пригодные – прочно законопачены мхом. Веранду пришлось убрать, прогнила. Надо бы с другой стороны сделать пристройку, но пока перекрывали крышу уродливым «металлопрофилем», закончились деньги, а следовало бы еще поставить новые двери, окна. В мечтах виделось обшить домик каким-нибудь сайдингом, чтоб дольше хранился. Вроде и не очень нужен, но пусть, пусть будет, что-то в нем есть такое, что, непременно, нужно сохранить.
В кладовке нашли мельничные жернова, маслобойку и ткацкий станок. Сколько же им лет? Ведь станок бабушка с собой носила всю войну, в землянке с ним жила. А потом дед пришел и принес ей готовый отрез на платье. Она в нем щеголяла, потом перешила тете Лене, потом тете Славе и, наконец, моей маме, а та мне. Я давно уже выросла из него, но храню.
А дом, Боже мой, там выросло шесть – это уже после 1948 года - здоровых детей, получили образование, и …не было чувства тесноты или не дай Бог обиды. А ведь всего-то четыре комнаты!
Все село с интересом следило, что получится от моей работы. Старожилы, как драгоценности, несли воспоминания. Я узнала, где в войну был тайник, а где лучше посадить орех, потому что давным-давно рядом с домом стоял орех и на нем жили аисты. А еще я узнала, что колодец у нас выкопан в 19 веке, и надо бы его почистить. Глубина? «Десять с половиной метров, а на дне каменная плита, это знает все село. Он святым человеком освящен, поэтому в нем никто не утопится»…Но у меня уже не было, ни сил, ни желания продолжать работу.
Я легла на траву и долго лежала, и тогда младший брат моей бабушки, которому девяносто четыре года, из них лет пять он дальше своей комнаты не выходит, встал и, опираясь на две палки, доковылял до меня. С присущей ему когда-то иронией сказал: «Это хорошо ты придумала дом поднимать. Очень хорошо. Пусть Бог тебе помогает.
Вот только гвоздей тебе негде взять крепких, мы ведь эти из танка делали».
Я посмотрела на него и печаль сразу как рукой сняло. Надо продолжать…
