На этот раз все абсолютно серьезно.
Президент ездит по вокзалам и лично распоряжается ставить рамки металлоискателей. На Казанском поставили две. Перед ними выстроились очереди. Кому это помогает? Кому нужно, чтобы народ не рассредотачивался по большой территории, а стоял компактно? Бомбе это нужно.
А террористу и не обязательно, чтобы взрыв произошел в здании вокзала. Перед ним — даже лучше. Больше места для телекамер.
Сергей Ениколопов изучает психологию террористов. Он уверен, что прошлогодний взрыв в метро произошел не в туннеле, а на платформе именно для удобства телекамер. «Да, жертв в туннеле было бы больше. Но платформа доступнее для съемок, поэтому эффект получается выше».
Цитирую коллегу Андрея Яшлавского: «По метро ходят милиционеры с собаками. Но даже если собака унюхает взрывчатку в час-пик в метро. Как она помешает взорваться террористу-смертнику»? Все это — очковтирательство.
Как бороться с терроризмом — никто у нас не знает. Зато знают, что нас взрывают люди с Кавказа. Почему именно они? Спросим об этом у кавказца — Алия Тоторкулова.
«Ситуация во всей России примерно одинаковая. Несправедливая. Но разные народы на нее реагируют по-разному. На Кавказе никогда не было крепостного права. Там жили свободные люди. Еще Лермонтов отмечал, что они не привыкли мириться с тем, что нормально для крепостного. У кавказцев нет русского терпения. Они готовы жить в бедности, но не готовы — в унижении. Если они недовольны властью — они уходят в лес и становятся абреками. При этом люди леса, в основном, — не религиозные фанатики, как многие думают. Если бы они были религиозными фанатиками — тогда в Кабардино-Балкарии они взрывали бы винзаводы и свинофермы, которых там много. Вместо этого они отстреливают милиционеров. Значит причины у них не религиозные, а социальные. Религиозные фанатики тоже есть, но их-то победить просто: через образование, диалог. Но диалог этот ведут у нас не психологи и представители духовенства, а люди в камуфляже, которые только усугубляют ситуацию». И дело заканчивается взрывами в Москве.
