Пшик

Есть в Москве Южный речной порт. Непосредственно около него — Нагатинский затон. К затону ведет Нагатинский рукав. В рукаве есть остров. А вот у острова названия нет. С километр в длину, метров сто—сто пятьдесят в ширину. Заросший лесом, недоступный. Побывать на нем хотелось всегда. Да руки были коротки. Плыть до острова по Москва—реке (имеется в виду плыть без лодки) не пришло бы в голову ни Тому Сойеру, ни даже Геку Финну. Уж больно репутация у речки неароматная. А тут коллега побывал на островке, привез весточку, что там обитают бобры (!) и предложил вместе смотаться на землю необетованную. Я клюнул. Впрочем, клюнул не один я. В результате в круиз отправились: Денис Беликов (наш начальник и мой друг), ваш покорный слуга (Дмитрий Кафанов) и Олег Адамович (он, собственно, первым из нас остров и посетил). В силу того, что аналогии с островом Джексона из вышеупомянутой книжки напрашиваются сами собой, мы договорились выступать в данном проекте под псевдонимами. Итак: Денис Беликов — Том Сойер, Гек Финн — Дмитрий Кафанов и Джо Гарпер (помните, надеюсь его) — Олег Адамович. Уф. Ну, начнем с Богом.

 

Нагатинская набережная. 21.30. Напротив «нашего острова» примостилась небольшая пристань. На пристани сидит молодежь, выпивает и закусывает. Бренчит гитара. Играют точно не «Времена года», да и студентов консерватории в этой компании что-то не видать. Во всяком случае, я их там не заметил. Мимо пьющих и поющих проходят трое. Мрачно смотрят на воду, плюют под ноги, оценивают предстоящий водный путь. Кто-то из выпивающих интересуется, не потеряли мы чего. Гитара замолкает. Том, Гек и Джо тем временем споро, но, впрочем, без особого энтузиазма, начинают выгружать на пристань свое барахло. А это: лодка резиновая надувная — 1 шт, рюкзаки — 3 шт, сумки — несколько шт и проч. принадлежности, палатка, само собой. Котелок, кстати говоря, так и забыли дома. Затем герои складируют добро в углу пристани и начинают надувать лодку. Тут к пристани причаливает теплоход. Команда теплохода присоединяется к поющим. В том смысле, что с борта тоже начинают следить за нашими манипуляциями. Кто-то удивляется: «И погода, вроде, не для рыбалки…» Что тут скажешь. Правду люди говорят.

 

Ну а мы? А мы надуваем лодку. Первыми в нее забираются Том и Джо. Им выпала доля почувствовать себя первопроходцами, дрейками и колумбами. Не самая плохая доля, скажу я вам. Гек (то есть я) сидит и ждет своей очереди. За друзьями в лодке наблюдать очень легко, несмотря на темноту. Дело в том, что на голову тот и другой нацепили «коногонки» — знаете, такие фонарики с ремешком? Удобная вещь для искателей приключений. Огоньки этих фонарей уже далеко, у самого островного берега. А вот один из фонариков двинулся в обратный путь. Я курю и жду лодку. В кармане газовый пистолет, взятый «на всякий случай». Вот скажите мне на милость, откуда этот самый случай возьмется на необитаемом острове без названия в середине осени? Но путешественник без газового пистолета в наше время уже и не путешественник. И вот я в лодке. Остались позади шум и сутолка, заботы, склоки и новости (это наше журналистское проклятье новости. Как же хорошо без них!). Очень-очень близко, у самых рук плещет сомнительная и мутная московская вода, плывет по ней помимо нас еще какая-то дрянь и ерунда. Но самое главное это то, что мы здесь не дома. А вот и остров. Тут уместно будет процитировать Сэмюэля Ленгхорна Клеменса — если помните, именно так звали Марка Твена (цитата, само собой, взята из «Приключений Гека Финна») :

 

«…Теперь я был много ниже пристани. Я привстал и увидел милях в двух с половиной ниже по течению остров Джексона, весь заросший лесом, – он стоял посредине реки, большой, темный и массивный, словно пароход без огней. Выше острова не видно было и следов отмели – вся она была теперь под водой. До острова я добрался в два счета. Я стрелой пронесся мимо верхней его части – такое быстрое было течение – потом выше, и в стоячую воду и пристал с той стороны, которая ближе к иллинойсскому берегу».

 

«Наш» остров тоже был с виду большой и темный, также заросший лесом. Также как и Гека, нас подхватило течение, но Джо Гарпер предусмотрительно забрал повыше, и мы причалили возле Тома. Не удержусь и снова процитирую: « …Я направил челнок в глубокую выемку берега, которую знал давно; мне пришлось раздвинуть ветви ивы, чтобы попасть туда; а когда я привязал челнок, снаружи его никто не заметил бы…» Сквозь невообразимые заросли в тьме кромешной, прорезаемой лишь фонарями, мы двинулись к центру острова. Ведь ставить палатку в кустах, да еще в темноте, дело малопривлекательное. Самое удивительное это то, что поляну мы нашли довольно быстро. Пока г-да Финн и Гарпер ставили палатку, их начальник Том (который и в реальной жизни является нашим начальником) уже успел приложиться к «маленькой». Начальству виднее. Палатка установлена, костер запален, водка и пиво приготовлены. Гек Финн приспосабливает к дереву флажок с символикой нашей газеты и торжественно произносит: «Нарекаю тебя необитаемый остров без названия «Пшиком»!

 

Согласитесь, что забраться ночью на необитаемый остров без официального названия и не дать ему имя, дело глупое и ненужное. За тем и ломились сломя голову. Ну а «Пшик», это первое словосочетание, пришедшее на ум. Монтевидео, например, так назвали оттого, что кто-то из матросов крикнул на португальском: «Вижу гору!». Том и Джо поднимают тост, Гек мрачно смотрит на них. Всю жизнь пил, мотивируя это дело тем, что романтизм первопроходцев куда-то делся и вот на тебе. Дорвался и даже не выпил за это дело. Это мое традиционное везение. Костер освещает поляну. Пеньки, обгрызенные деревья. Это, между прочим, уже бобры постарались. И сразу всплывают в памяти произведения Сетона Томпсона и Джека Лондона. Между прочим, центр Москвы достаточно близко, а тут вот бобры. Кстати, уважаемые читатели! Очень вас просим! Не повторяйте наш путь, дайте бобрам спокойно пожить. Мерцает пламя, героические путешественники (большая их часть) выпивают и закусывают. Меньшая часть курит и ругается. Трезвому сидеть у костра быстро надоедает и Гек отправляется в ночь, на поиски неизведанного. Ходить по «нашему» (позвольте так его назвать) острову можно в двух направлениях — вдоль и поперек. Других направлений нет.

 

Вдоль, это, приблизительно, километр, поперек — метров 150 от силы. Я иду поперек и довольно споро добираюсь до другого берега. Там, где-то далеко, мерцают огни Южного речного порта. И кажутся они такими незначительными, не имеющими никакого ко мне отношения. Замираю на несколько минут в тщетной надежде услышать или увидеть бобров. Собственно, именно бобры были нашей второй главной целью. Именно бобров мечтали мы увидеть. С тем же успехом я мог бы пытаться увидеть в это время суток и года, скажем, бегемота или белого медведя. Темно-с. И я, главным образом, на слух иду обратно. Была, была мечта посидеть у костра, спеть про то, что «клены выкрасили город…».

 

Но кленов нету на острове, нету города. Костер, правда, есть. Возле костра на «пенке» возлежит Том. А Джо разговаривает. Это была наша фатальная ошибка. Джо выпил пивка и словесные тормоза нашего коллеги куда-то делись. За очень короткое время мы успели ознакомится с мнением Джо о философии, женщинах, о нас бедолагах, вообще о роли Джо в мировой истории и о многом другом. После ремарки 23-летнего Джо:

 

«А вот я в молодости…» мы устало вопросили: «Джо, прости, где?». Другой бы на месте Джо смутился бы. Но наш младой коллега, тот нет, не смутился. Он продолжил свой обстрел. Иногда, в редкие счастливые минуты, Джо удалялся в темноту — за дровами. Тогда мы с Томом блаженно впитывали почти полную тишину. Очень недолго, однако, мы ей наслаждались. Затем раздавался остервенелый треск — это Джо возвращался с добычей и со словами. Например, такими: «Большой театр, это большой…» Том нашелся сразу: «Знаем. А маленький - это маленький!» Ну, в таком, примерно, духе велись наши краткие беседы, разбавляемые непрерывным Джо. Некоторым людям, как и мне, алкоголь противопоказан.

 

Но, на самом деле, я слишком привередлив. Вспомнив себя, в своей молодости (в данном случае словосочетание полностью соответствует реалиям), автор сообразил, что на месте Джо, он бы уже раза два сплавал бы за добавкой, даже и без лодки. Так что не будем слишком пристрастными. Но тем не менее факт остается фактом, а словеса Джо словесами. И ведь не сбежишь. Переправляться в такой темноте по трезвянке мне вовсе не улыбалось…

 

…Костер почти прогорел и лишь мерцал пунцовыми углями. К этому времени мы уже погасили фонари. Очень, очень редко по Москва-реке проходил теплоход. Каждый раз мы пугались, что это кто-то из властей поспешил нас вытурить отсюдова. Страхи, к счастью, оказывались напрасными. Час ночи. А вдруг сделалось светло. Знаете, очень стало похоже на Ленинград, который, автор, к слову, вместе с его знаменитыми белыми ночами терпеть не может. У каждого деревца оказалась своя подсветка. Ветки, листья, каждый тоненький сучок на дереве, словно обведены светлой гуашью. Том, как и Гек, смотрел на все разинув рот. Потом все же нашел объяснение этому феерическому феномену: «Ребята, это город. Городской рассеянный и отраженный от облаков свет. Здесь фонарей нет и мы его видим.» Наверное, Том был прав. Но даже после того, как Том нашел более или менее внятное объяснение, все продолжало оставаться таким же красивым и загадочным. Симбиоз природы и последствий засилья человеков. Никуда нам не деться от нас самих. Везде мы и наши следы. Но в целом все прекрасно. Только запах. Да. Пахнет на «нашем» острове будь здоров. Уж не знаю, что здесь виной. Затхлая осенняя вода, сам остров (по непроверенным данным, остров образовался от того, что грунт, вытащенный при копке Нагатинского затона, свозили сюда) или это продукты жизнедеятельности бобров так пахнут. Но воняет достаточно ощутимо. Но раз уж мы смирились с разговорами Джо, то запах можно и потерпеть. За всеми этими событиями мы и не заметили как ударило 2 часа ночи. Сон, вот лучший друг путешественника. Руководствуясь этим соображением, господа Сойер, Финн и Гарпер отправились на боковую.

 

Утром нас не будили птицы — осень все же. Разбудили нас теплоходы, которые спозаранку принялись шастать туда—сюда. Собственно, как побеспокоили они и Гека Финна в свое время. Но тогда на колесном пароходе тщетно искали тело мнимого утопленника, а сейчас теплоходы просто делали свое корабельное дело, ходили в обе стороны, что-то и кого-то везли. Рабочая река пробудилась и вышла в первую смену. Пора было и нам возвращаться в большой мир. Но прежде мы бегло осмотрели остров «Пшик». Тут опять будет уместна цитата: «…Ну, я пошел шататься по лесу и забрел в самую глубь, наверно, к нижнему концу острова. Со мной было ружье, только я ничего не подстрелил: я его взял для защиты, а какую-нибудь дичь решил добыть поближе к дому. И тут я чуть не наступил на здоровенную змею, но она ускользнула от меня, извиваясь среди травы и цветов, а я пустился за ней, стараясь подстрелить ее; пустился бегом – и вдруг наступил прямо на головни костра, который еще дымился…» Ружья у нас не было, а только газовый пистолетик. Но именно на «нижнем» конце острова, до которого, на самом деле, от нашей стоянки было рукой подать, мы набрели на вполне себе обычную туристическую палатку советского еще образца. И кострище присутствовало, только здешний костер погас уже давно. Не прятался вблизи беглый негр Джим (на секундочку представьте себе, если бы прятался!), не рассказал нам этот бедолага, как мисс Уотсон собирается продать его в Орлеан, как он бежал и как питался на острове земляникой и «всякой дрянью». Вообще, все утром кажется не таким, как ночью. И бобров мы так и не посмотрели. Мало того, мы их даже не услышали. Издали полюбовались на бобриные хатки и засобирались домой.

 

Обратная переправа вышла даже интереснее ночной. Вы бы видели глаза случайных зевак, когда к берегу причалила наша «шлюпка»! Там, на берегу острова, оставили мы и Тома, и Гека, и даже Джо. А вместе с ними остались и Дрейк, и Морган, и одноногий Сильвер с капитаном Флинтом. Эй! Ребята! Пока! Увидимся, я надеюсь.

 

P. S. Берегите природу и бобров!