Всю жизнь я признаюсь тебе в любви
И знаю, что всегда дождусь ответа,
Когда глаза весенние твои
И жизнь, и душу наполняют светом.
Всю жизнь я признаюсь тебе в любви
Улыбкой, словом
или добрым взглядом…
Когда одни мы и когда с людьми,
Когда в разлуке и когда ты рядом.
А время мчится мимо слов моих,
Как мимо леса скорый поезд мчится.
И отключились от мелодий птицы,
И даже лес обиженно затих.
Но мы с тобой
над временем живем:
Любовь часов и лет не замечает.
И потому нам хорошо вдвоем,
Когда мир светел и когда печален.
Олигаршья жизнь
В Лондоне, в Италии, в Севилье
Самые престижные дворцы,
Не торгуясь, русские скупили…
Так и тянет крикнуть: “Молодцы!”
Я бы дал им ордена почета,
Лишь бы честный получить ответ —
“Как смогли вы столько заработать
За каких-то восемь-десять лет?”
Мне за труд не так уж мало платят.
И сто книг написаны уже…
Все же гонораров мне не хватит,
Чтоб скупить яички Фаберже.
Видно, вы талантливые люди.
И не зря в России рождены,
Если кто-то вам поднес на блюде
Все ключи от всех богатств страны...
•••
Старый актер, лишившись ролей,
Отправился на покой.
Стал он не нужен сцене своей
Да и державе родной.
Перебиваясь с кваса на хлеб,
Бывший Пер Гюнт занемог.
И от обид, и от слез
Ослеп.
И жизни подвел итог.
И со смертью наедине,
Зная, что надо спешить,
Выдохнул:
“В бедной моей стране
Стыдно богатым быть…”
•••
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым
тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
А.А.Ахматова
Я сравниваю нынешнюю прозу
С великой прозой старых мастеров
И вырываю из души занозу
Столь модных ныне
непотребных слов.
И возвращаюсь к Лермонтову снова,
Где музыкой наполнена строка.
И входит в сердце золотое слово
Волшебного когда-то языка.
Который возвышал людей и Время
И каждым светлым словом дорожил.
И радостно делился им со всеми,
Кто этой красотой с рожденья жил.
А ныне в модных книгах речь родная
Унижена, опошлена, пуста…
Ползет она по мусорному краю,
Куда давно не вхожа красота.
•••
Ныне слабый пол — мужьям пример.
Только при условиях особых:
Если муж, к примеру —
Крупный мэр
Или министерская особа.
И тогда элитная жена
Бизнесом побаловаться сможет.
Чтобы ее личная казна
Стала всякой должности
Дороже.
•••
Михаилу Шнеерсону
Мне бесконечно дороги дороги,
Где я встречаюсь
С добрыми людьми.
Проходят дни,
И истекают сроки,
И я прошу судьбу:
“Повремени”.
Нам столько нужно
Подарить друг другу
Счастливых слов
И благодарных дел.
Мы взяли нашу дружбу
На поруку,
Чтобы никто порушить
Не посмел.
Когда мы вместе —
Все легко и просто.
Когда ж разлука
Наш разводит след,
Мы, словно затерявшиеся звезды,
Друг другу шлем
Свой молчаливый свет.
И ты, и я — мы при любимом деле.
И при любимых женщинах своих.
И как бы наши годы ни летели,
Мы дружно их поделим на двоих.
•••
Каждое утро я говорю:
“Господи, сделай так,
Чтобы мою зарю
Не занавесил мрак.
Чтоб еще много дней
Я любоваться мог
Светом ее лучей,
Вспыхнувшим между строк,
Тех, где я славлю жизнь,
Господа и любовь…”
…Солнце спустилось вниз,
Чтоб вспыхнуть зарею вновь.
Монолог ветерана Великой Отечественной войны
Фронтовики — особая порода…
И званьем этим я навеки горд.
Мы — сыновья семнадцатого года,
Но воспитал нас сорок первый год.
Мы воевали, гибли, побеждали.
Друзей теряли, брали города…
И нас с надеждой
в каждом доме ждали.
И мы не подвели страну тогда.
А жизнь неслась
сквозь горести и битвы.
Мы начинали мирный день с нуля.
Преодолев все беды и обиды,
Навеки благодарна нам земля.
Мы мечемся меж памятью и счастьем.
А счастья нам обещанного нет.
Ведь молодежь из этой новой власти
Не понимает наших бед и лет.
Мы и для них страну свою спасали,
Крутого зверя намертво скрутив…
За что же всех нас в никуда списали,
Как будто славу можно сдать в архив.
Забытые фронтовики
Я повстречал их в Риге спозаранок,
С медалями на старых пиджаках.
И по наградам понял — ветераны…
…Они копались в мусорных бачках.
Душа зашлась обидой и слезами.
Грохочут в ней минувшие бои…
Мир в сорок пятом
перед НИМИ замер
В восторге, в благодарности, в любви.
В земле латышской,
политой их кровью,
Лежат солдаты, спасшие страну.
А ныне славу предали злословью
И подвиг их поставили в вину.
Страдая от позора и несчастий,
Они с бедой своей наедине.
Навек чужие для латвийской власти,
Забытые в российской стороне.
Рига. Сентябрь. 2011
•••
Как скучно в прошлом
Жили наши предки —
Ни секса на ТВ
И ни футбольных драк.
Там даже педофилы
Были редки,
Хотя детей хватало во дворах.
О сладкой травке
Знать они не знали.
И потому им был
Неведом кайф.
Жаль, не пришлось им
Пообщаться с нами,
Тогда иной бы стала
Их скупая life.
Предчувствие
Я держу твою руку,
Как будто прощаюсь.
И болит мое сердце
В предчувствии бед.
Нас судьба одарила
Любовью и счастьем,
А надолго ли все —
Промолчала в ответ.
А загадывать
Или мечтать в мои годы —
Все равно что в рулетке
Поверить в нули.
Отшумели по рекам
Весенние воды,
И остались надежды мои
На мели.
Я держу твою руку,
Как будто прощаюсь.
Жизнь вокруг почему-то
Пуста и горька…
Повинюсь пред тобой.
Перед Богом покаюсь,
Вспомнив вдруг, что до смерти
Четыре шага.
•••
Деревья обрекли на стужу.
Дождь ледяной течет с ветвей…
И ветви мне морозят душу,
Как будто мы одних кровей.
Как будто мы одной породы.
И радость врозь нам не дана.
И я болею за природу,
Когда беспомощна она.
В метро
Люблю смотреть
на лица незнакомых,
Когда случайность сталкивает нас.
Люблю я слушать пешеходный гомон
В метро, на переходах, возле касс.
Я вглядываюсь
в замкнутость прохожих.
И, приобщенный к ним живой толпой,
Я чувствую загадочную схожесть
В тех людях, что несхожи меж собой.
В метро так тесно,
словно вся столица
Решила навсегда спуститься вниз…
Смотрю на озабоченные лица.
И удивляюсь — нет веселых лиц.
Перевожу глаза
с задумчивой девицы
На сумеречный профиль старика.
Одна печаль по их глазам струится,
Как будто у обоих жизнь горька…
Жаль, что себя я в этот миг не вижу.
Я, может, тоже мрачен, как они…
Но через миг я из вагона вышел,
Лишившись неожиданной родни…
И вдруг подумал: “Как мы все похожи,
Тая в себе заботу иль беду…”
Не потому ль мне
с каждым днем дороже
Счастливый взгляд, улыбка на бегу.
•••
Мне по душе сегодняшнее утро.
Вчерашним восхищался я вчера.
Природа все устроила так мудро…
И наша жизнь поэтому мудра.
А мы ее порядок и заветы
Порою рушим глупостью своей.
Но мир Природы до конца неведом…
И нам обидно, что она умней…
Мы мстительно впадаем
в раж и буйство,
Пытаясь навязать ей свой устав.
Она наказывает нас за богохульство
И навсегда лишает барских прав.
И не прощает
пагубных вмешательств,
Когда мы что-то изменить хотим…
Но мир, к несчастью,
до новаций жаден,
Не думая о том, что будет с ним.
…Горят леса
по всей земле российской.
И в них сгорает наш апломб и раж.
Опять Природа наша в зоне риска?
И кто в ответе за родной пейзаж?
•••
Прошу прощенья у красавиц
За то, что в юности был глуп,
Что жил, на прелести не зарясь
Тверских Венер, кому был люб.
Что не тонул в озерах карих,
Не плавал в синих омутах…
Хотя я был нормальный парень
При силе в радостных годах.
И не приняв обид и гнева,
Влюбился я еще до них
В одну загадочную Деву,
Что родила мне первый стих.
Шуточное послание любимой
Сказать по правде, я виновен
В том, что веду себя не так,
Как будто я тот самый воин,
Что с саблей бросился на танк.
Под танком я в виду имею
Всю нашу яростную жизнь:
Она прижмет стопой своею,
И как ни трудно, но держись.
Я не привык к таким накатам.
С судьбой я ладил много лет.
Хоть не случилось быть богатым,
Но я здоров, обут, одет.
А счастье не в деньгах с наградой,
Не в почитании толпы.
Была бы лишь всегда ты рядом
И в дни торжеств, и в дни борьбы.
И не пилила б постоянно
Меня за мелкие грехи.
Я что, напрасно, донна Анна,
Тебе одной пишу стихи?
Я что, напрасно умираю
От красоты твоей земной
И ухожу под своды рая,
Когда ты ласкова со мной?
А если я порою под нос
Рассыплю глупость невзначай,
Так это ж глупость, а не подлость,
Ты уж на мужа не серчай.
Хотя я сед, тяжел походкой,
Душа все так же молода…
Не зря же я живу с молодкой
И забываю про года.
•••
Над столиками
столько бездарных песен,
А за столами жюри сидит,
Надеясь, что явится новый Пресли
Или Серебрянников Леонид.
Усталые мэтры от тех песнопений
Восторг не скрывают свой.
Как будто стихи написал Есенин,
А музыку — Виктор Цой.
Что же случилось со вкусом в России,
Если безликость и ширпотреб
В звезды эстрадные пригласили?
Не для того ль, чтоб позор окреп?!
•••
Некий журналист публично —
через печать призвал убивать
детей, родившихся с физическими
недостатками.
Из газет.
До чего же мы дошли,
До какого пали зверства,
Где ни совести, ни сердца,
Если чьи-то малыши,
Оттого, что нездоровы,
К смерти приговорены,
Как собаки для отлова,
Как на мушке кабаны.
Из какой явился стаи
Этот зверь о двух ногах?
Как бы радовался Сталин,
Что опять посеян страх…
А коллеги обсуждают
То, что мерзко обсуждать.
Широка страна родная…
В ней шпаны не сосчитать.
Ночное пророчество
“Восстань, пророк,
и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей”.
А.С.Пушкин
Господь благословил мое рожденье…
Но с первых лет
был очень строг ко мне —
Не допустил во власть и не дал денег,
Но повелел
— “Будь светочем во мгле…”
Наполнив душу добротой и светом,
Предостерег в ночи — “Не погаси…”
А я в тот миг пророческий не ведал,
Что стану неким символом Руси.
Что люди слову моему поверят,
И будем мы друг другу так близки,
Что распахнут они сердца и двери
Перед исповедальностью строки.
Господь благословил мое желанье —
Вершить добро
для праведных людей,
Чтоб нас не отдавали на закланье
Чужой корысти и вранью властей…
Когда трехцветный флаг
взвился над башней,
Поверили в надежду млад и стар.
А ныне от наивности вчерашней
Остался в душах горький перегар.
Я не ропщу,
но вновь в притихшем Храме
Шепчу молитву онемевшим ртом:
Пусть все плохое,
что случилось с нами,
Минует юность, что придет потом.
Что сохранит она любовь и нежность
К своей стране, не одолевшей тьму…
И что Господь благословит надежду,
С которой юность явится к Нему.
