В выступлении Путина речь шла о Кодексе кинопроизводства (The Motion Picture Production Code), который устанавливал «параметры моральной цензуры» для американских фильмов. Кодекс в различных редакциях действовал с 1930 года по
У кодекса имеется своя интересная и поучительная история. В 1922 году после выхода на экран нескольких «рискованных» картин и громких скандалов с участием голливудских звезд студийные боссы обратились к пресвитерианскому старейшине Хейсу с просьбой «реабилитировать имидж Голливуда». Они тем самым выбрали наименьшее из двух зол. Наибольшим была бы прямая государственная цензура. А дело именно к этому и шло. Достаточно сказать, что в 1921 году в 37 штатах были внесены около ста (!) законопроектов о введении киноцензуры. Хейс в 1924 году разработал ряд рекомендаций, получивших название «Формула». Согласно этой «Формуле» кинодеятели должны были докладывать его офису содержание фильмов, которые они намеревались снимать. Поскольку Верховный суд США уже лишил кино права свободы слова, то и «Формула» включала запрет на «нецензурные» слова и выражения.
В 1929 году католический издатель Мартин Квигли и священник-иезуит отец Лорд составили свой кодекс и предъявили его Голливуду. Иезуитский кодекс привел в восторг Хейса. Он был принят, а слежка за его исполнением была поручена полковнику Джейсону Джою, бывшему шефу Красного Креста. (Союз меча и креста против Голливуда!). Иезуитский кодекс состоял из двух частей. Первая часть трактовала об «общих принципах морали», вторая содержала перечень их специального применения. Так, например, запрещались чертыхания, гомосексуализм и любовь между белыми и цветными, запрещался показ сексуальных отношений между неженатыми лицами, а сами эти отношения не должны были «вызывать страсть» у зрителей. Преступление должно было быть неминуемо наказано. Власть должна была показываться «с почтением». Религиозных лиц нельзя было показывать в роли злодеев или в комическом плане. Кодекс призывал к «промоушну традиционных ценностей». (Не эти ли параметры кодекса пришлись по вкусу премьеру?) Голливуд задал работу полковнику Джою. В год ему приходилось просматривать до 500 фильмов и выгребать из них порнуху и инакомыслие. Союз меча и креста сильно бил по кассе. Народ требовал гангстеров и потаскух.
Так Америка и Голливуд дошли до «Кодекса Хейса». С 1 июля 1934 года ни один фильм не мог выйти в прокат без сертификата Администрации производственного кодекса (АПК). С тех пор в течение 34 лет (до 1968 года) почти все фильмы, снятые в США, подчинялись диктату «Кодекса Хейса». Иностранные фильмы, грозившие подрывом «традиционных ценностей» Америки, конфисковывались Таможенным департаментом США. Жертвой кодекса стала картина «Тарзан и его подруга». Сцены ню были безжалостно вырезаны. С фильмом «Вне закона» произошла трагикомическая история. Его запретили, поскольку в нем слишком «выпукло» фигурировали груди кинозвезды Джейн Расселл. Но картину отстоял продюсер и любовник Расселл миллиардер Говард Хьюз. Он «доказал», что бюст его любовницы не противоречит «Кодексу Хейса».
Цензура кодекса была не только «моральной», но и политической. В годы, когда Вашингтон еще заигрывал с Гитлером, проводил политику умиротворения и канализации фашистской агрессии на восток, антифашистские фильмы были табу в Голливуде. Было запрещено производство даже фильма о концлагерях в нацистской Германии. Первый откровенно антифашистский фильм вышел на американский экран лишь в 1940 году. (Нечто аналогичное происходило и в советском кинематографе после заключения пакта Сталин—Гитлер.)
Союз креста и меча против Голливуда стали подкапывать доллар, конкуренция и... антитрестовское законодательство. Касса требовала остринки. Иностранные фильмы были выведены из компетенции кодекса. Антитрестовское законодательство лишило студии быть одновременно владельцами кинотеатров. Стали появляться независимые артхаусы, демонстрирующие фильмы, снятые за пределами Голливуда. И вот в 1951 году АПК решила пересмотреть кодекс в сторону его ужесточения. Был увеличен список запрещенных слов и ситуаций. Однако на следующий год цензоры потерпели серьезное поражение. Верховный суд США единогласно отменил свое прошлое решение и признал, что первая поправка к конституции распространяется и на кино. Это решение было названо «чудесным решением». Дело в том, что оно касалось ленты Роберто Росселини «Чудо». Когда ее показ в США был запрещен, дистрибьютор Джозеф Вильсон подал в суд и неожиданно выиграл дело.
Власть цензуры над Голливудом стала ослабевать. Деятели кино усилили атаки на «Кодекс Хейса». Особенно непримиримым борцом против моралистов выступал знаменитый кинорежиссер Отто Преминджер, фильмы которого никак не укладывались в прокрустово ложе кодекса. В обход кодекса и без его сертификата Преминджер выпустил фильм «Луна голубая», в котором героиня жонглирует двумя соискателями ее руки, обещая обоим сохранить свою невинность до свадьбы. Затем последовал его же фильм «Человек с золотой рукой», посвященный запрещенной теме наркомании. И, наконец, знаменитая картина «Анатомия убийства», в которой пало еще одно табу — изнасилование.
Время сокращало кодекс, как шагреневую кожу. В 1956 году он был существенно обновлен. Было снято табу на показ «разноцветной любви» супружеской измены, проституции и абортов. Плотину прорвало. Далее последовали фронтальная нагота, сексуальные акты и гомосексуальная тематика. Кодекс превратился в клочок бумажки. В 1966 году была предпринята последняя попытка спасти «остатки кораблекрушения». Кодекс основательно переписали и заменили документом, содержавшим 11 пунктов. Согласно этим основательно измытым пунктам, рамками нового кодекса должны были служить «текущие стандарты общества и хороший вкус». (Понимай как знаешь. Особенно слова «текущие стандарты».) Впервые появился титр «Предлагается для зрелой публики». Наконец-то вспомнили о ней! Первым этот титр предварил фильм «Кто боится Вирджинии Вульф?» с Элизабет Тэйлор и Ричардом Бертоном в главных ролях.
В 1966 году Американскую киноакадемию возглавил Джек Валенти, которого с некоторой натяжкой можно назвать голливудским Горбачевым. При нем перестройка киноцензуры получила конечное ускорение. Валенти добился разрешения употреблять в кино любые слова, кроме screw (грубое название полового акта). В связи с этим в Голливуде говорили: «Джек трахнул (то есть screw) кодекс!» 1 ноября 1968 года «Кодекс Хейса» приказал долго жить. Как пожухший, пожелтевший лист, он слетел с голливудского древа. Его окончательно сменила рейтинговая система — G, M, R, X. Затем M превратился в PG. Позже между PG и R вклинилось PG-18 (фильмы с сильными элементами ужаса). Наконец, в 1990 году на смену Х пришел NC-17. Символ секса Х отдали исключительно порнофильмам, которые быстро довели его до ХХХ!
Ничего сногсшибательного в истории голливудского «Кодекса Хейса» нет. В сталинском Советском Союзе действовали куда более строгие кодексы, нарушение которых каралось куда более строгими наказаниями. В СССР главным киноцензором был сам Сталин. Хейсу было далеко до него как до Луны. В годы хрущевской оттепели и горбачевской перестройки советское кино, задрав штаны, бежало за Голливудом. Этот бег продолжается и сейчас. Под старым сталинским лозунгом «Догнать и перегнать!». Но как догнать и тем более перегнать, если долларовая кишка тонка? Российскому кинобизнесу остаются лишь крошки с голливудского стола.
Очень хочется сомневаться в том, что российский премьер знает, пусть и не досконально, «Кодекс Хейса» и его печальную историю. В противном случае придется признать, что он предлагает российскому кинематографу цензурные вериги в качестве пути выхода из кризиса. Правда, иногда закрадывается грешная мысль — а что, если так оно и есть? Уж больно созвучны идеи и параметры «Кодекса Хейса» авторитарным идеям и взглядам вертикали власти на культуру России ХХI века.
Миннеаполис.
