На сайте Минэкономразвития опубликовали проект регламента выдачи прокатных удостоверений для фильмов, выходящих в России. Ознакомившись с ним, кинематографисты и прочие сочувствующие уже успели объявить, что вскоре у нас исчезнут как факт фильмы остросоциальной тематики. Но даже если принять за аксиому существование в России цензуры, стоит признать, что новый документ ее скорее ослабляет, чем закручивает гайки с новой силой. Из 47 страниц документа наибольшие вопросы вызвало место, где приводится список причин, по которым в будущем может быть отказано фильму в выдаче прокатного удостоверения. Согласно новому проекту регламента, фильму может быть закрыт выход на кинотеатры, если он:
«содержит сцены, содержащие публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающие терроризм, другую экстремистскую деятельность, а также сцены, пропагандирующие порнографию, культ насилия и жестокости;
содержит информацию о способах, методах разработки, изготовления и использования, местах приобретения наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров <...>;
если в фильме используются скрытые вставки или иные технические приемы и способы распространения информации, воздействующие на подсознание людей и (или) оказывающие вредное влияние на их здоровье;
если фильм содержит информацию об общественном объединении или иной организации, включенных в опубликованный перечень общественных и религиозных объединений, иных организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным Федеральным законом от 25 июля 2002 года N
Требования хоть и размытые, но логичные. Во всяком случае они не противоречат давно принятой государственной политике в области борьбы с экстремизмом — во многом смешной, постоянно порождающей один нелепее другого список «запрещенной литературы», но все же довольно мягкой, а главное — подвластной общественному мнению. В том, что «государственная цензура» не только не ужесточилась, а наоборот, смягчилась, можно убедиться, всего лишь сравнив проект регламента с тем документом, по которому прокатные удостоверения выдаются начиная с 2007 года. На словах он выглядит так, будто был сочинен не в гордящейся суверенной демократией России, а в каком-нибудь Иране, где действительно неугодным власти режиссерам спокойно запрещают выезд из страны, а то и вовсе определяют место на нарах. Согласно пока еще действующему регламенту, прокатное удостоверение не могут получить не только фильмы, напичканные порнографией, шовинизмом и классовой нетерпимостью, но и, например, те, что пропагандируют «призывы к свержению существующего политического строя».
Было бы неправдой сказать, что со стороны государства в адрес кинематографистов нет никакого давления. Но если посмотреть шире, то корни проблемы надо искать не в воле государства и не в бюрократических бумажках, через которые она выражается. Они в самой системе киноиндустрии. Уже очень давно и с большим удовольствием наши кинематографисты полностью зависят от государства. Не предпринимая никаких серьезных попыток выйти на самоокупаемость (читай — независимость), режиссеры и продюсеры добровольно делятся на мейджеров и не мейджеров, выстраиваясь в одну длинную очередь за государственными деньгами. О каком же праве на свое мнение в такой ситуации можно говорить? Выражаясь грубо, кто «девушку ужинает, тот ее и танцует». Было бы странно, если бы государство не пользовалось текущей ситуацией на полную катушку. Ясно, что порочную систему надо менять. Как и то, что в один присест проблему не решить. И все же так громко и безапелляционно уличать государство в попытке обозначить критерии, по которым оно отбирает из числа произведенных за свой счет фильмов те, что ему больше всего по сердцу, — значит расписаться либо в собственном бессилии, либо в лицемерии.
То есть сыграть на руку все тому же государству, которое до недавнего времени на это лицемерие держало монополию.
