Сначала несколько слов о самом органе — в чем, собственно, его уникальность. Без преувеличения, этот небольшой инструмент (33 регистра; свыше 2000 труб) с точки зрения витиеватости судьбы является самым знаменитым в России (о чем «МК» писал в
В
Год назад произошло следующее: исконная община собора Петра и Павла с Лотовым во главе вошла в противостояние с Евангелическо-лютеранской церковью Европейской части России и ее «командующим» Дитрихом Брауэром. Лотова попросили из собора в Китай-городе, поэтому община стала собираться в другом месте. Орган в итоге остался без человека, стараниями которого он дожил до наших дней. Подчеркну, что конфессиональный конфликт, выросший в массу судебных исков, нас совершенно не интересует. Кроме одного: какая участь уготована историческому органу «Зауэр», пережившему за свои 113 лет кучу войн, революций и смутных времен? Органная общественность встала на уши, глядя на странные события в Старосадском переулке (именно там стоит собор): как инструмент выживет без Лотова? И первым делом мы позвонили органисту Дмитрию Ушакову — именно он «надзирает» за «Вильгельмом Зауэром» сегодня:
— Ему ничего не грозит, — уверяет Дмитрий, — орган в идеальном состоянии, я из него не вылезаю: все-таки 14 лет опыта работы в органах.
— А то, говорят, приходила органистка и заметила, что он «гудит» из-за несоблюдения температурно-влажностного режима...
— Такого не было. Ведем постоянный мониторинг климата, записывая все данные в журнал. Поверьте, если бы с органом было что-то не так — по три концерта в неделю на нем не давали бы. Спросите тех, кто здесь часто играет, — того же Алексея Семенова... А сейчас к нам пришли мастера из фирмы Хюфкена, которые «Зауэр» когда-то реставрировали. Мне нужен был жидкий графит (им смазываются деревянные части, а то начинают скрипеть от времени). Самому было лень толочь карандаш и потом в ацетоне взбалтывать — у немцев взял, вместе устранили дефекты.
— И каков их вердикт?
— Орган в норме. То же сказала и комиссия по охране памятников (куда входила известная органистка Малина). Конечно, он старый: что отклеивается — приклеиваем, что трескается — заделываем, все, что не звучит, — делаем, чтобы звучало. Для борьбы со штукатуркой купили пылесос, более-менее все прочистили. Ведь когда штукатурили стены и циклевали пол — пыль летела в орган, его ничем не завесили. Хюфкену даже обидно стало, что они делали реставрацию, а из-за ремонта в соборе «Зауэр» опять подвергся загрязнению...
— Но я не стал бы упрекать за это Лотова...
— Дмитрий Романович сделал большое дело, перемещая орган, но он это делал не один.
— И главное: кому принадлежит орган?
— На это вам никто не ответит. Концов не найти. У Лотова есть только акт передачи органа его общине от правительства Москвы. Но в самой мэрии он числится как пропавший. Церковная администрация посылала запросы Ресину — ничего, орган нигде не оформлен. Мы хотим, чтоб он был в государственной собственности...
Напоследок звоним оппозиционному к ЕЛР Европейской части России пастору Дмитрию Лотову (исконная община собора Свв. Петра и Павла).
— Для органа лучше, если он будет в собственности общины, а не государства?
— Как показывает практика, как раз государству зачастую на все наплевать, ведь за всю историю оно не нашло для «Зауэра» ни гроша. Вспоминаю те времена, когда я ходил в Госдуму, оббивал какие-то пороги, пытаясь средства найти, — никому ничего не надо было. Мастера Иодис и Костюк в 1987 году его ремонтировали (самая первая реставрация) практически за свой счет, за что им честь и хвала. И лютеранская община для последующей реставрации сама нашла богатых людей... Все эти годы мы о нем заботились — собирали, реставрировали, ухаживали. Государство настолько всем не интересовалось, что у него даже пропали охранные обязательства на орган, и мы их возобновляли два раза.
— Но если орган будет собственностью общины, он все равно будет стоять на учете как объект художественного наследия?
— Разумеется. Община подписала охранный договор и несет за памятник ответственность. Это и является для органа страховым полисом. К тому же для общины это не просто железка — но уникальная реликвия, часть нашей истории.
— Но скажите: орган в любом случае останется в соборе Свв. Петра и Павла, даже если собор будет в ведении ЕЛЦ ЕР?
— Конечно. Орган должен стоять в приличном месте. Просто установим на него право пользования. В музее города Хальберштадта есть маленький орган, так корпус от него принадлежит городу, а трубы — мастеру Хюфкену, его личная собственность. Всякое бывает.