Нужно ли объяснять, что это была за актриса? Старшему и среднему поколению такие объяснения не нужны: достаточно произнести «Касаткина», и раскадровка биографии готова. Картины и телефильмы — «Укротительница тигров», «Операция «Трест», «Вызываем огонь на себя», спектакли «Барабанщица», «Укрощение строптивой» и многие-многие другие. «Я пигалица?», «Нет, я выйду на манеж» — звучит теперь уже в поминальной тишине ее звенящий голос, и лукавая улыбка блондинки в легкомысленных кудряшках не оставляет сомнения, что такая и в клетку войдет, и, если надо, тигру пасть порвет.
Но молодая актриса, утвержденная на роль Леночки Воронцовой в комедии «Укротительница тигров», на съемочной площадке 1957 года даже цирковых людей поражала своим бесстрашием. Сейчас бы сказали — глупость это и зачем, когда есть дублеры. Правильно — есть, только Касаткина никаких дублеров не признавала. Почему? Потому что она — Касаткина. Ей важно было все прочувствовать, всем переболеть. Значит, не задумываясь и в клетку, и на коня, и в ужасный барак фашистского концлагеря с горой настоящих детских ботиночек. Там она готовилась к фильму «Помни имя свое».
Она из той породы актрис, которых остается все меньше и меньше, и породу эту можно определить словом «харизматичная». И, глядя на их работы в театре и кино, никогда точно не ответишь на вопрос — на чем держится талант, в чем его секрет — в личности или мощной технике старой актерской школы? Ответ лежит где-то посередине, но в том, что актрисы уровня Дорониной, Саввиной, Гундаревой, Касаткиной — уникальные личности, сомнений нет.
Людмила Ивановна... Как грустно, как больно про женщину с невероятной энергетикой и куражом теперь говорить «была». Кураж, звонкий голос и всегда прямая спина и каблуки. Я помню, когда в Театре армии, где она прослужила всю жизнь, отмечали ее
Оловянный солдатик должен оставаться на посту до последнего. Свой последний спектакль Людмила Ивановна сыграла в июне прошлого года. Это была «Странная миссис Сэвидж», которую для своей Люки (домашнее прозвище) поставил Сергей Колосов. Он ушел из жизни только десять дней назад, и только на десять дней она его пережила.
— Я помню этот спектакль очень хорошо, — вспоминает актриса Театра армии Валентина Асланова. — Людмиле Ивановне было, конечно, не просто играть: в последнее время изменяла память, а текста в спектакле много. Но не могло быть и речи, чтобы она отменила спектакль. Надо было видеть, как ей во время спектакля все помогали, подхватывали ее, все очень старались. А зрители... они, знаете, ее бесконечно любили, для них плохая память не имела никакого значения. В финале они всегда вставали.
Вскоре она попала в «кремлевку» и уже оттуда не вышла. Букет заболеваний, на которые она все время махала рукой, проявился. Сердце, сосуды, легкие, старая прооперированная онкология... Тем не менее она очень надеялась прорваться, вернуться. 30 декабря нескольким коллегам из театра удалось буквально прорваться к Людмиле Ивановне, преодолеть запреты врачей. Они рассказывают, что она была в хорошем состоянии, жаждала встречи, контактов и страдала от того, что ее, так любившую компании, людей, ограничивают в общении.
Звоню ее сыну Алексею. Его состояние передать трудно — ведь он за десять дней потерял обоих родителей.
— Леша, как ты считаешь, смерть Сергея Николаевича Колосова могла ускорить уход Людмилы Ивановны?
— Думаю, что да, кончина отца все ускорила. Они были настолько связаны, что не могли быть друг без друга. Уйдя, он увел ее за собой.
— Когда ты видел маму в последний раз?
— На похоронах отца. Мы ее привезли из больницы попрощаться еще до того, как началась гражданская панихида. Мы готовились к худшему, но она старалась держаться и выглядела достойно.
— Как ты думаешь, она поняла, что произошло?
— Сложный вопрос. Сложный потому, что в последнее время мама пребывала в каком-то своем измерении. Временами по-разному реагировала на нас. Но когда она узнала о смерти папы, она была вполне адекватна.
— И все-таки ее смерть... Мне, да и многим, кажется она неожиданной. Ведь Людмила Ивановна часто ложилась в больницу на профилактику и тяжелого хронического бронхита, и других заболеваний.
— Нет, ее уход ожидаем был для нас. В последние месяцы она тяжело болела, периодически теряла сознание. С ней постоянно находилась в больнице сиделка, я был в курсе всего, что с ней происходило. Наверное, у меня было предчувствие беды. Последние две ночи я не спал, не мог понять, в чем дело. Теперь понимаю.
— Ты не успел попрощаться с мамой?
— Нет, в этот момент я находился на радио, записывал свою программу.
— Решен вопрос с днем похорон?
— Пока точно нет. Скорее всего, это произойдет в понедельник или вторник.
Страшная потеря февраля — большого режиссера Сергея Колосова и большой актрисы Людмилы Касаткиной. От их семьи остались сын Алексей и две внучки — Люся, 27 лет, названная в честь бабушки, и Аня, 11 лет.
Марина Райкина
Наталья Белохвостикова, актриса:
— От этой пары — Людмила Ивановна Касаткина и Сергей Николаевич Колосов — у меня осталось совершенно фантастическое эмоциональное ощущение. Мы были знакомы, так как мой муж работал с Сергеем Колосовым на одной студии. Вместе появлялись на одних и тех же премьерах «Мосфильма». Это были мои первые встречи с ней. Она — всесоюзная звезда, а я — совсем молоденькая еще артистка. И с тех самых пор и до последних дней я ее не воспринимала иначе как женщину какого-то удивительного мужества, силы, характера, хрупкости и таланта.
Звание настоящего Артиста — это самое великое дело. Ради этого худела на какое-то немыслимое количество килограммов, даже добровольно жила в тех местах, где раньше располагался настоящий концлагерь, чтобы лучше вжиться в роль матери, разлученной с сыном во время Второй мировой войны, в фильме своего мужа «Помни имя свое».
К сожалению, я только однажды с ней встретилась на съемочной площадке. Это был фильм Светланы Дружининой «Принцесса цирка». И это было наслаждение. Счастье просто от того, что я могла сидеть рядом и на нее смотреть. Она не боялась быть смешной, игривой, кокетливой. Для меня она была школой — как надо готовиться, как много тренироваться, чтобы сыграть даже небольшую роль.
Анатолий Мукасей, оператор:
— Я дважды работал с Людмилой Ивановной, и оба раза она, к счастью, играла именно комедийные роли. Это картины «Большая перемена» и «Принцесса цирка».
Помню, когда проходили пробы по картине «Большая перемена», наш режиссер, Алексей Коренев, сказал: «Хорошо бы, чтобы Людмила Ивановна сыграла директора школы рабочей молодежи». Мы пригласили ее, предложили, но она говорит: «Я просто так сниматься не могу. Я бы очень хотела, чтобы сначала ваш кинооператор, Анатолий Мукасей, поснимал меня. Если я буду достойно выглядеть внешне, я, конечно, буду у вас играть».
Я снял вместе с ней несколько эпизодов — и кусочки из картины, и просто какие-то портретные вещи. После того как пленка была проявлена, Людмилу Ивановну пригласили в просмотровый зал. Она пришла вместе с супругом, Сергеем Колосовым. Мы заняли места в зале, Сергей Николаевич и Людмила Ивановна отсмотрели материал. В конце она встала, повернулась ко мне, поцеловала в щечку и сказала: «Толечка, это Голливуд!»
Потом пришел режиссер, он очень волновался, спросил: «Ну как все закончилось?» Я ответил: «Людмила Ивановна сказала, что будет сниматься, потому что она — Голливуд»
Александр Мельман
