В этой книге нас ждут рассказы о таких раритетах, как Opel 1928 года, Maybach W3 1921-1928 годов, Bentley «S» series 1955 года, Volkswagen «Kaefer» 1939-2003 годов и о многих других лакомых автокусочках заграничной выделки. Но для нас, возможно, даже важнее советская мечта вроде «Москвича-401» 1952 года («первый народный, - пишет Кабаков, - вечная тебе память, «Москвич», железный наш земляк») или ГАЗ-22 «Волга» 1964-1970 годов. В связи «машиной для лауреатов» (так Кабаков называет ГАЗ-22) мы можем прочитать эпизод, как однажды, в очень давние годы, бредя в тоске по улице Воровского, автор увидел эту машину «вместе со всем хромом молдингов и колпаков, с рулем под слоновую кость и благородной вязью бокового шильдика». Это явление в том время ничем, кроме чуда, назвать нельзя – но чуду вскоре находится объяснение.
«Я слышал много недоброжелательных и забавных ркасскахов об авторе прекрасных детских стихов, плохих басен и главной государственной песни, о длинном и элегантном заике, стильно носившем геройскую золотую звездочку на лацкане прекрасного твидового пиджака, купленного в ходе заграничной борьбы за мир. Именно таким я его однажды видел, случайно прорвавшись в ЦДЛ, где он стоял в буфете, ожидая, пока в коробочку уложат пирожные на вынос. И я сразу вспомнил канонический анекдот, говорит ему приятель, что гимн его есть настоящее говно, а лауреат и герой тут же находчиво отвечает: «Н-но с-слушаешь-то т-ты его с-стоя». Признаться, цинизм этот вызывал необъяснимую симпатию… Именно его седые усы английской щеточкой я вроде бы различил над баранкой удивительного автомобиля. Все объяснилось. Таким людям коммунисты разрешали владеть машинами, с которыми обычные граждане могли познакомиться только при необходимости немедленной медицинской помощи…
Нет больше улицы Воровского, ей возвращено достойное имя Поварская. И героя уже нет среди живых… А я все думаю о зависти и о том, чем и ради чего мы можем поступиться, а чем – никак. И через автомобильное окно гляжу на молодого пешего человека, который сердито и презрительно смотрит на хорошо устроившуюся в дорогой, по его понятиям, машине конформистскую свинью».
Об этим и других случаях, об идеях, порожденным советской мечтой об автомобиле и легших в основу книги «Проехали», Александр Кабаков рассказал в Политехническом музее. Зал истории автотехники, где вокруг презентационного стола причудливым строем стоят, блестя полированными боками, уникальные четырехколесные экспонаты, стало лучшим местом для такой темы.
