Премия вручается литераторам, живущим за рубежом и пишущим на русском языке, организаторы — Фонд развития «Институт евразийских исследований» и Президентский центр Б.Н.Ельцина. Это
Самый знаменитый матерщинник русской литературы Юз Алешковский приехал на церемонию «по-американски» — в рубашке, джинсах и кепочке. Автору повести «Николай Николаевич», песен «Товарищ Сталин», «Окурочек» и др. уже хорошо за 80, но за ним толпой ходят поклонницы. Другая «звезда» премии — Алексей Цветков, известный андеграундный поэт, который в
— А еще у нас политическая поэзия появилась...
— Я сам иногда пишу нечто политическое, хоть и редко. Это хорошо, значит, люди реагируют на то, что происходит в стране.
— Поэт в России опять больше, чем поэт?
— Ему приходится. Россия такая страна, видимо, она требует от поэтов немножко больше, чем просто написания стихов.
— А вы, живя в США, следите за политическими событиями у нас?
— Слежу и очень болею, не за правительство, конечно. Я надеюсь, что это когда-нибудь кончится — воровская шайка, которая сидит в Кремле. Но многое зависит от людей, которые здесь живут.
На «Русской премии», как на любой премии, — интриги и разочарования. Почти скандалом стал сезон-2009: Дина Рубина получила даже не
Провожаю глазом снег, ухом шаг:
Пусть оттаивает срок скоротающий!
Слава Б-гу, и едал, и не наг —
Я, похоже, Человек Исчезающий...
В номинации «малая проза» лауреатами стали Дмитрий Вачедин (Германия,
Наконец — главное. Юз Алешковский поднялся на сцену после двух дам-лауреаток, которых он своим «Маленьким тюремным романом» оставил позади (Лена Элтанг, Литва,
— В этой острой литературной игре проигравших вовсе нет. А если нет, я бы пожелал организаторам сообщить ей еще большую остроту: для создания легкомысленной атмосферы обязать поэтов написать четверть страницы прозы, а прозаика заставить сочинить четыре строфы. Я подам пример и как прозаик прочитаю «Танго бедной юности моей» — его напевает в камере один мой герой, человек очень импозантный, артист, но косящий под блатного и судьбой посланный быть наседкой в камере вместе с политическими заключенными, невинно сидящими.
Танго Юза Алешковского заканчивалось так:
Ах, Рио-Рита, ах, Рио-Рита,
Охота жрать, как в стужу воробью.
Но вот столовка наша на обед закрыта,
А воробья увижу я в раю...