— К концу мая уже будет у меня полная ясность, — в своей неспешной манере говорит Римас. — Я сам не ожидал, что будет так много желающих. Думал, ну человек 20–30 придет.
— А сколько в результате пришло?
— Ой, больше 100. Сегодня в малом зале смотрел выпускников «Щепки» (Театральное училище имени Щепкина при Малом театре. — М.Р.), приезжали три выпуска из Питера. Трех режиссеров уже взял.
— Сколько всего будет счастливчиков?
— Думаю, 15–17 актеров и несколько режиссеров. 20 с небольшим человек в общем. Очень много талантливых, не хочу их отпускать. Я жадный, мне много надо.
— Римас, но труппа Вахтанговского и без того большая, представлены все возрастные группы, отличный молодой состав, что показала последняя премьера — «Анна Каренина». Зачем тебе студия? В чем идея?
— Несколько идей. Во-первых, будет более деловая связь с нашим училищем (имеется в виду «Щука». — М.Р.). Второе: из подвала, где мы начинаем, я думаю, должна сформироваться новая сцена. Я ее когда-то назвал Ульяновским залом и надеюсь, через полтора года он откроется, надо только полностью оборудовать. Эта студия — новые ребята, новый материал, новая волна. Мы не будем переносить туда спектакли с большой или малой сцены Вахтанговского — это вообще территория, не связанная с эстетикой театра. Начиная даже с оформления, с цвета стен, кресел...
— А не боитесь, что изнутри (не говоря уж со стороны) вас обвинят в том, что уже одним этим разрываете традиции. Некоторые не могут простить, что вы сняли с репертуара главный бренд театра — «Принцессу Турандот».
— Не боюсь. Студия — она называется Первая студия Вахтанговского театра — это история ХХI века. Щукинское училище — ядро, но нельзя закрывать двери, не обращать внимания на Питер, на ГИТИС, «Щепку»... В наше время нельзя жить закрывшись — надо перемешать эту кровь. Это не противостояние, не столкновение. Здесь режиссеры должны стать творческими личностями. И мы придем к тому, что не будем искать режиссеров для постановок на стороне, а обойдемся своими силами, все будем находить у себя.
— На какие деньги создается студия? Минкульт выделил?
— Нет, на свои делаем. Мы будем платить стипендии учащимся. А работать они будут в пристройке, что справа. Мы наконец ее вернули: она находилась в аренде, прежнее руководство театра сдавало, и там была какая-то гостиница на час-два, в подвале был стриптиз. С трудом вернули, 7 мая откроем.
— Кто руководитель студии? И станут ли там преподавать вахтанговцы? Ведь вы, насколько я поняла, в студии не думаете культивировать вахтанговскую традицию театра.
— Режиссеров, ну и актеров буду курировать я, если сил хватит. Должно хватить. И актеры Вахтанговского театра будут вести занятия, многие хотят.
— Каков критерий отбора и попадания в студию?
— Несколько. Добрый человек должен быть. Я чувствую его, добрую душу его, чувствительность, ум, зоркость. Еще манифест должен быть — к чему он рвется. Не «против чего» он в театре, а «за что». «Против» — легко, все знают и понимают. А вот «за что»... Есть люди, которые подсознательно знают «за что», и это уже предпосылка стать творцом. Если знаешь «против», значит, надо идти в критики.
