Где-то за час до спектакля на площади перед дворцом появляется группа мужчин и женщин в строгих костюмах. «Уж не свита ли г-на Воланда?» — думаю я, глядя на загадочную компанию: сами в черном, и в руках у них черные же зонты и длинные бамбуковые трубы, которые они молча, лишь одним взглядом предлагают публике. Над моей головой раскрывается зонтик, и к уху приставляется полуметровая труба.
— Отойди, а вдруг плюнет, — говорит мне какой-то мужчина.
Но я не отхожу, а женщина в черном ровным, бесстрастным голосом через трубу шепчет мне в ухо: «Я хочу знать, зачем существует этот театр? На что он людям? Страдать? Думать?..» Ну хорошо, что еще до критика Белинского не дошло с его «придите в театр и умрите там, если можете».
Наверное, со стороны это смотрится забавно — взрослые серьезные люди под зонтиками и с трубой возле уха, с идиотично-счастливым выражением на лицах. Как потом выяснилось, МакБерни такую прослушку вовсе не заказывал — это обычный уличный перформанс французских театров и театриков, которыми улицы Авиньона забиты с утра до ночи. Но именно такую молчаливо-странную компанию принесла нелегкая к «Мастеру и Маргарите» в качестве незапланированной увертюры. Но вот явился сам великий роман.
Да, много видела бывшая папская резиденция за 66 лет существования фестиваля, но такое тотальное присутствие советского режима в святая святых мало кто припомнит. Огромный портрет товарища Сталина в белом френче генералиссимуса, гимн Советского Союза и Москва с неровным Садовым кольцом и кривыми улицами с двуязычным написанием — на русском и английском. Это при том, что, кроме одной скромной ширмы, одной узкой будки с тускло горящей лампочкой внутри и 13 обычных стульев, на сцене Папского дворца ничего нет. Видеопроекция — основной инструмент, который использует Саймон МакБерни. Видеопроекция — фундамент, на котором он возвел своего Булгакова. И, что удивительно, Михаил Афанасьевич новым технологиям не противился, слился с ними как с родными. Вопрос — лишь в качестве и высокохудожественном применении.
Из досье «МК»: Саймон МакБерни окончательно «заболел» Булгаковым после того, как год назад поставил в Лондоне оперу «Собачье сердце». Опера имела успех. Премьера же «Мастера и Маргариты» состоялась снова в Лондоне в апреле этого года и является копродукцией знаменитого театра «Комплисите» (Complisite), театра «Барбикан», и ряда европейских фестивалей, в том числе Авиньонского. Уже был показан на фестивале в Вене.
Первые две сцены «Мастера и Маргариты», сделанные по принципу «два в одной», — дьявольская компания на Патриарших и встреча прокуратора Иудеи (белый пиджак с красным подбоем) с Иешуа (совершенно голый) — пугают своей основательностью и подробностями. Если так пойдет и дальше, то можно рассчитывать остаться с Булгаковым в Папском дворце до утра, но... трамвайный звонок как будто дает другой отсчет сценическому времени. Будка с сидящей в ней испуганной комсомолкой тронулась, к будке вагончиком пристроилась группа людей, и понеслось — время, жизнь, судьба. Режимы, жертвы, палачи.
МакБерни не позволяет себе никаких вольностей, тем более привольностей по отношению к Булгакову. И, пожалуй, являет тот уникальный случай, когда новые технологии, всякие там 3D, не просто производят сумасшедшее впечатление, а работают на главное — на философскую суть великого романа. Техническая условность оказывается сильнее любой реальности. Именно она обеспечивает дьявольскую скорость, жесткий ритм, масштаб — от камерной палаты в сумасшедшем доме до всей страны.
А страна налетает на зрителя сталинским портретом, и забавно, что реальное окно дворца оказывается на уровне сердца тирана. Но окно задраено, зато в другом окошке — Маргарита, но не актриса Sinead Matthews, а ее изображение, переданное на стену камерой со сцены. Декорация просто рисуется светом на полу: холодные лучи режут пол точно преступник ножом — вот комната Мастера, куда с желтыми цветами приходит Маргарита — маленького роста, с черными волосами в каре, синими глазами, как написано у Булгакова, и сильным завораживающим голосом. И отсюда же она отправится в ночной полет над Москвой — абсолютно голая ляжет на пол, по-детски раскинув руки самолетиком, а на стене этот «половой» полет — головокружительный: то облака, то дома...
Ключевые сцены — как они сделаны? Персонажи — как они решены? Например, котяра Бегемот? Это, пожалуй, самое неожиданное: обнаглевшая животина — кукла. В человеческий рост поджарую марионетку черной масти с красными светящимися глазами по сцене водят три кукловода в черном. Отрезанная голова Берлиоза — арбуз, который рубят здоровенным ножом. Бал у Воланда — такая же будка, но вместо комсомолки, отрезавшей голову председателю МАССОЛИТа, — Маргарита. Дьявольская вакханалия вокруг нее усилена видеодокументом
Конечно, мало что стоили бы все видеоэффекты без работы труппы г-на МакБерни — замечательные роли, потрясающая массовка.
Сами стены Папского дворца на все 100% выступают в «Мастере и Маргарите» многофункциональной декорацией. Она наезжает на огромный амфитеатр, уходит вглубь перспективой, наконец, в финале обрушивается всей своей мощью, разлетевшись на тысячи больших и маленьких камней. И что рухнуло — страна? Или жизнь?
Авиньон.
