— Смотри-ка: вот переезд, вот две дороги, где машины едут как бог на душу положит... Не это ли место описано в «Качелях между холмами», где кошек и собак постоянно сбивают? Когда твои герои решили добиться, чтобы там поставили дорожный знак «Осторожно — домашние животные»?
— Да! У нас часто такое бывает. Моего собственного кота сбил мотоциклист — ребра ему переломали. Нельзя, что ли, повесить какой-то предупреждающий знак... Вы только не путайте. Миша Миров, мой герой, — это не копия меня. Это собирательный образ. А прототип его друга Юрки Лафичевского — мой одноклассник, но у того фамилия другая, Лафиченко.
— А что он сказал, когда прочитал?
— Прикололся, посмеялся. Ему понравилось. Вообще мне приходят отклики от читателей, людям нравятся книги. Хотя я не хочу сказать, что я там какой-то гениальный писатель. Мои книги — просто мои мысли.
— Чтобы издать четыре книги к 15 годам, надо иметь родителей-олигархов?
— Какие олигархи! Мой отец драматург, сценарист, поэт. Мама пишет детективы под псевдонимом Анна Аркан. На нефтяной трубе не сидим, миллионов нет. Мы ни за одну книгу не платили.
— Ты считаешь себя обычным подростком?
— Я обычный подросток! Ну решил я в 2009 году сесть и написать несколько рассказов. Потом собрал их в книгу... Просто у нас творческая семья. Я с первого класса что-то сочинял: рассказики, стишки... Хотя по литературе у меня «четыре». Учителя, наверное, злятся, что у меня много пропусков. У меня мероприятия, благотворительная деятельность... Некоторые нормально относятся, а другие говорят: ты не учишься, а только по телевидениям разъезжаешь.
«Программу по литературе надо менять»
— Ты для своих лет хорошо образован. Компьютерным игрушкам, кино, Интернету ты предпочитаешь чтение?
— Все было, но в какой-то момент я перестал от этого зависеть. В любой свободный момент времени я читаю. Но это благодаря моим родителям. В младших классах меня заставляли, как и всех. А в 10 лет мне в руки попалась книга «Два капитана». Меня проперло, и я просто влюбился в чтение.
— А школьная программа по литературе тебя устраивает?
— Я не специалист, но я бы школьную программу поменял. Я против «Повестей Белкина», например. Особенно в 5–6-х классах. Это чистой воды очковтирательство. Ну не полюбит подросток чтение через «Повести Белкина»! Любовь к чтению нужно привить, и ничего страшного, если она придет через «Графа Монте-Кристо», «Трех мушкетеров» или «Человека-амфибию».
— А что не так с «Повестями Белкина»? Не актуальны?
— Дело не в актуальности. Воды там много, нудно! А когда я читал «Человека-амфибию», я забывал обо всем на свете. Хотя Пушкин для меня — это классика, «Онегина» наизусть учу. Но нельзя заставлять. Сколько нервов на это уходит.
— А что ты добавил бы в программу?
— «Два капитана», Дюма... Захватывающие книги должны быть в программе. Школьник, прочитав их, поймет, что чтение — это действительно интересный процесс. А еще я убрал бы оценки в школах. Особенно «двойки» и «тройки», они морально человека убивают. Однажды, классе в седьмом, я пришел в сентябре в школу с таким настроем: буду серьезно учиться... А мне сразу «два» по поведению поставили. Обернулся назад спросить страницу в учебнике... Еще я запретил бы учителям поднимать с места и оскорблять учеников. И еще запретил бы курение для учителей на территории школы.
— Это ты такой правильный? Сам-то курить пробовал?
— Пробовал. В семь лет. И зарекся, не буду даже начинать. Потому что вижу, как мучаются курильщики, когда хотят бросить. Нафиг оно мне нужно! Потом так страдать, когда захочу бросить... Не хочу быть зависимым ни от каких суррогатов. Трястись за сигарету... Хочу быть свободным, ни от чего не зависеть.
— Слова хорошие, но руку на отсечение даю, что твои одноклассники выпивают, курят, первый сексуальный опыт получают...
— Ну в этом мне еще не удалось участвовать.
— Нет у тебя ощущения, что публичная жизнь с
— Тусовки для тех, кому некуда девать время. А у меня есть куда его девать.
«Все книги для детей написали взрослые»
— В предисловии к «На качелях между холмами» ты пишешь замечательную мысль: все детские книги написаны взрослыми людьми.
— Да! Я писал это, будучи
— Когда ты писал «На качелях», ты был маленький. Сейчас ты уже молодой человек, юноша. Но стиль твоих книг «Радуга для друга» и «Формула добра» совсем детский, для
— Да, многие так говорят. Детская форма — чтобы читалось легко, без заумных слов, без занудности. Но многие взрослые не знают этих проблем. Ко мне однажды на презентации мужчина подошел: «Я живу на свете 40 лет и не знал, что такое собака-поводырь». Я старался поднять проблему незрячих людей в «Радуге для друга», а в «Формуле добра» у меня была просто гора материала. Я сдружился со школой поводырей, с инструкторами, ездил с собакой-поводырем в Питер на презентацию книги... Все истории — настоящие, их мне рассказывают инструкторы: как их собаки попадают к алкоголикам, как их крадут, как собак не кормят неделями... И я эти истории переношу на бумагу.
— Как тема слепых возникла в твоей жизни?
— Года три назад я познакомился со слепым парнем. Я не знал, что он слепой, почему он все время с собакой ходит и что это за приспособления на собаке... Как-то раз он мне сказал: «Я слепой, я не вижу». Я задал ему свой самый тупой вопрос в жизни: «Что, прям вообще ничего не видишь?» И он мне рассказал про собак-поводырей... Я полез в Интернет. Насобирал материал и сел писать «Радугу для друга». Но перед этим я решил провести эксперимент: завязал глаза и провел так трое суток. Больше не смог — трудно. Но когда я снял повязку, я понял, что такое жизнь слепого человека, что все наши проблемы — мизер по сравнению с этим.
— У тебя есть благотворительная программа — «Живые сердца» называется. Но для благотворительности нужны деньги.
— Да, я решил, что сколько смогу, столько буду помогать слепым. Но это пока неформальная программа, я несовершеннолетний, не могу открывать фонды. Пока моя задача — найти спонсора. Обычно я нахожу какую-то техническую новинку, прибор для незрячих людей, рассказываю о нем в Интернете, и появляются люди, готовые профинансировать. Они сами их покупают, а мы с папой отвозим и дарим слепым. Из последнего: мы купили сто японских плееров-диктофонов, по пять штук в двадцать регионов. Один прибор стоит 15 тысяч рублей. Он размером с телефон, синтезатор речи может читать любые форматы файлов. Я распределил их между регионами — по двадцать штук. Еще были брайлевские дисплеи. Но чтобы им одного человека обеспечить, нужно 170 тысяч рублей. Кроме того, я издал «Радугу для друга» шрифтом Брайля, тут помог Сергей Миронов. Мы стали записывать аудиокниги. Для этого я стал привлекать известных людей — и многие отзываются, бесплатно записывают аудиокниги.
«С Pussy Riot пусть суд разбирается»
— Про своего героя — лабрадора по имени Трисон — ты пишешь, что он, возможно, родственник одного известного политика. Это ты с какой целью вставил?
— Юмор же должен в книге присутствовать.
— Ты пишешь совсем взрослые публицистические колонки в интернет-газете. В комментариях нередко пишут, что рано тебе еще... Не обижаешься?
— Почему рано-то? У меня есть свое мнение, у нас же свобода слова. В нашем обществе есть нетерпимость к чужому мнению. Народ рассуждает так: ты малолетний, ничего не знаешь, так что сиди и не умничай. Раз мне 15 лет, значит, я только играю в компьютер и больше ничем не занимаюсь? Но я ведь слежу за новостями, читаю книги, изучаю историю страны.
— Как ты думаешь, почему тебя позвали писать колонку?
— Наверное, потому что я выступаю за Путина и за Медведева. Я этого не скрываю, мне эти ребята нравятся.
— А как у тебя сформировалась политическая позиция?
— В 1917 году либералы тоже предлагали России рай на земле. А вылилось это в расстрелы и лагеря. И в итоге СССР все равно развалился. Сейчас либералы то же самое кричат. «В отставку Путина — и будем жить как в раю». Это уже было. Моя бабушка жила в сталинские времена, у меня есть кого поспрашивать. Она мне рассказывает, что все было построено на лжи, был тоталитарный режим, был даже специальный термин — инакомыслие.
— А сейчас такого нет?
— Ну вот мы с тобой идем по полю, обсуждаем власть. Я могу прийти на ТВ и сказать все что думаю. А могли бы люди сидеть в студии при Брежневе и его обсуждать?
— А как ты относишься к истории с Pussy Riot?
— За такое они должны ответить. Мы же все православные. Они пришли храм и посмеялись над всеми православными, плюнули им в лицо. Может быть, семь лет за это жестковато. Хотя пускай суд разбирается.
— Были слухи, что между твоим папой и адвокатом Pussy Riot случился конфликт, чуть не до суда...
— Адвокат Pussy Riot назвал православных «православнутыми». Мы же понимаем, что это как «долбанутые». Ну папа ему ответил, что если бы встретил его — набил бы морду. А адвокат и меня туда приплел — вот, мол, это папа Миши Самарского. А я при чем?
— А чем тебе «ребята» (Путин и Медведев) импонируют?
— Почему Путина называют вором, не имея доказательств? Я считаю, что Путин для России на данный момент — самый подходящий и опытный президент. Это как стройка дома. Строитель начал дом — и должен его закончить. А впусти туда нового на середине дела — он что-нибудь обязательно испортит, а будет сваливать на предыдущего прораба. Пусть Путин до конца доведет свое дело. Его потенциал не исчерпан.
— Есть что-то в жизни страны, что тебя не устраивает?
— Проблем много. У нас никак не могут создать человеческие условия жизни для инвалидов. Колясочник не может элементарно выехать из подъезда. Надо, чтобы чиновники сами прочувствовали проблему. Когда в Англии принимали закон, касающийся инвалидов по зрению, члены парламента надели повязки на глаза и так неделю ходили. После этого закон был принят. 9 ноября я встречался с Медведевым, рассказывал ему о проблемах незрячих, о брайлевском дисплее, и было ясно, что он не в курсе. Как и большинство населения.
— С этой встречей блогеров с президентом был скандал: взломали почту Василия Якеменко и нашли там согласованные вопросы для Медведева, в том числе и твой вопрос...
— Не хочется мне обсуждать действия, совершенные незаконным путем... Да, я переписывался с Василием Якеменко, но когда говорят, что были целые репетиции перед встречей — это смешно! Меня спросили, какой вопрос я буду задавать. Я объяснил, что подниму тему незрячих людей, что хочу помочь слепой девочке. В СМИ потом пошли разговоры, что я ходил на эту встречу продвигать свои книжки. Но мне нужно было добиться, чтобы у этой девочки после окончания специальной школы для слепых не отбирали приборы. И после этой встречи Медведев принял указ, что все, чем пользуется ученик во время обучения, после окончания школы остается у него.
Безруков на роль собаки?
— Как ты видишь свое будущее?
— Сейчас мне главное образование получить. Закончу школу экстерном — и в МГУ, на исторический. Потом как сложится. Стать кинорежиссером — моя мечта. Но можно и актером. Сейчас мы снимаем фильм по «Радуге для друга», мне там предложили роль. Режиссером будет Владимир Фатьянов. Сценарий я доверил писать своему папе. Мы уже места съемок определили, начнем в августе. Здесь, на даче, самые подходящие места. Для съемок нужно три собаки. Их возьмут из школы поводырей, которая совсем рядом.
— Кто будет играть?
— Ирина Купченко, возможно, Владимир Меньшов... Сергей Безруков озвучит собаку, будет читать текст за кадром. Его жена Ирина Безрукова сыграет женщину, которая подобрала Трисона, когда он потерялся.
— Такие звезды? Это же огромные деньги! Откуда?
— Нашелся спонсор. Да и не думаю, что звезды будут заламывать баснословные гонорары. Это семейное кино, для пользы всего нашего общества.
