Григорий Горин… Открытый и непосредственный как ребенок. Возможно, это главная природа таланта этого большого писателя (в прошлом врача «скорой помощи»), высокого смешного бородатого мужчины. Он перевернул советскую драматургию, придал историческим персонажам человеческое лицо. Театр армии, Театр имени Маяковского, «Ленком» — далее везде ставились его «Тиль», «Убить Герострата», «Тот самый Мюнхгаузен» и другие. Цитаты из его пьес, сценариев разошлись, разлетелись. Вот вам: «Пребывание в России действует разлагающе на неокрепшие умы», «Видел я их Италию на карте — сапог сапогом», «Я, кажется, не вовремя?» — «Вы, сударь, не вовремя появились на свет, а теперь уж что поделаешь, входите!». И, наконец: «Умное лицо — это еще не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь». Он так и не научился делать умное лицо, надувать щеки, соответствовать статусу. Не научился быть наглым, напористым — для другого был рожден.
Когда Горин начинал писать, не было Интернета. И он был одним из первых, кто бросился, как в пучину, в интернет-пространство. Переписывался с молодыми драматургами, любил их цитировать, ценя новый стиль, свежее слово, и поддерживал каждого талантливого человека. Так, наотмашь и красиво, мог жить только очень талантливый человек. Григорий Израилевич таким и был.
Он собирался жить долго. Любил повторять: «Мой папа отметил 90 лет. У меня отличная генетика». А умер, едва отпраздновав 60. Такая несправедливость. Такая потеря. Она чувствуется и теперь — Григорий Горин, Гриша, просто Израилевич был, что ли, эталоном порядочности. Как сказал Михаил Швыдкой: «Он лучше всех знал, что такое хорошо и что такое плохо». Когда-то Горин пообещал: «Я не дам умереть вам от тоски», — и обещание сдержал — его спектакли и сейчас продолжают идти на аншлагах.
Над мемориальной доской Григорию Горину работал скульптор Андрей Балашов. Он рассказал «МК», что доска два года лежала в его мастерской: была готова еще в 2010 году, на 10-ю годовщину со дня смерти драматурга. Почему же табличку решили повесить только сейчас? Память памятью, а все уперлось в звонкую монету: денег на завершение всех необходимых мероприятий тогда просто не хватило.
— Как выполнялась работа? Вы использовали фотографии писателя?
— К сожалению, я лично его не знал. Делал доску на основе портрета, который нашелся в Музее имени Бахрушина. Мы с моим другом, петербургским архитектором Вячеславом Бухаевым, сделали один проект, потом другой.
— Последние годы жизни Григорий Горин провел в квартире на Ленинградском проспекте. Почему мемориальную доску решили повесить по старому адресу драматурга, на Тверской улице?
— На Ленинградском проспекте ее просто негде повесить. Дом находится во дворах, туда не пробраться. Если доску повесить там, то ее никто не увидит. Любовь Павловна, вдова писателя, и друзья Горина были за установление доски именно на Тверской. С этим местом связано очень много воспоминаний, ведь именно здесь была написана большая часть произведений. Поэтому комитет по культуре принял решение утвердить установление доски на Тверской, 17.
