Из досье «МК»: Известен такой случай: когда после поимки маньяка Ионисяна (Мосгаз) в квартире литературного секретаря Анны Ахматовой Анатолия Наймана был сделан обыск, а сам он вызван в связи с этим делом в милицию, на том основании, что проживал в Москве без прописки, Анна Андреевна ему сказала: «Вы избежали смертельной опасности. Когда Хрущев дает приказ в течении трех суток задержать маньяка, Ионисяном мог оказаться кто угодно. Например, не он, а вы. С той же вероятностью. Выигрышная роль могла достаться и мне: старая, опытная наводчица и скупщица краденого. Я как вы знаете, тоже живу без прописки. Не много ли нас на одну лестницу в подъезде?» Вспомнили мы эту историю в связи с раскрытием дела о нападением «кислотного маньяка» на худрука Большого Сергея Филина. Дело это тоже резонансное и «на верху» к нему, судя по всему, тоже проявили пристальное внимание.
- Что это было за собрание, сколько человек присутствовало?
- Вся труппа, человек двести, если не больше, было. Пришли, представители следствия. Были даже артисты из оперы, из оркестра, т.е. все, хотя собрание было можно сказать стихийное… Из администрации был завтруппой (Пронин), пресс-секретарь Новикова, адвокат Филина. От собрания остался неприятный осадок. Все этого парня знали и любили, и никто не верит, что он на такое способен. Сомневаются во всех фактах, которые представляют. И особое беспокойство у труппы вызывает то, что его арестовали фактически без доказательств его вины. Потому что доказательство, единственное, появилось потом – это в итоге его личное признание, когда его допрашивали ночью, после 48 часов задержания, ни разу не покормили, насколько мы можем судить по доходящей до нас информации. И что там было, что вынудило его сознаться – неизвестно.
- А почему неизвестно? Ведь его наверняка допрашивали в присутствии адвоката? Дмитриченко нанял адвоката ещё в самом начале, когда он ещё даже подозреваемым не был. Сразу после первых же допросов.
- В театре бродят какие-то слухи, что 6 часов он был без адвоката. Адвоката не пустили обратно, когда он ушел купить что-нибудь поесть. В этот момент он будто и признался.
- В труппе опасаются, что к Дмитриченко применяли какие-то меры физического воздействия?
- Опасаются. Говорят о самооговоре. Передаются непонятно откуда поступившие страшные подробности. Но это те слухи, та информация, которая бродит по коллективу и вызывает у коллектива беспокойство, что естественно. Странно, что адвокат Павла нигде себя не проявил. Не было его и на нашем собрании, хотя было предложено пригласить его или сделать с ним такую же встречу. Пока ничего этого не состоялось. Ещё вызывает беспокойство, что Пашу очень быстро арестовали, прямо перед праздниками и выходными, что, как говорят, исключает доступ к нему в эти дни адвоката.
- А в праздники нельзя приходить?
- Точно этого я не знаю, но я слышал, что в праздники и выходные некому дать распоряжение его пустить. Может быть, это и не так. Получается, что на время этих долгих праздников его в это страшное СИЗО и увезли. Это, конечно, будоражит труппу.
- На собрании были люди со стороны Филина. Они выступали?
- Был помощник адвоката и он настроил труппу против себя, потому что говорил очень нахраписто, обвиняя труппу, что будто бы мы не беспокоимся о Сергее Филине, а беспокоимся о Дмитриченко. Хотя это совсем не так. Было очень странное и не очень приятное впечатление после его выступления. Ведь в первую очередь разговор идет о самых последних событиях, более близких к нам сейчас. И это совсем не означает, что у нас нет сочувствия к положению Филина. Он очень хороший человек, много сделал для артистов. К нему многие обращались, и он всегда всем старался помочь. Но и судьба Паши нам не безразлична. Есть желание разобраться во всей этой ситуации. Люди просто не верят, что это сделал Паша, и у них нет доверия ко всем тем фактам, которые нам известны. Нет доверия к чистосердечным признаниям Павла, который берет вину по заказу преступления на себя. И что оно действительно чистосердечное. Показания, которые он давал путанные и противоречивые. Представитель следствия отвечая на наши вопросы на собрании, когда его спрашивали, какие доказательства помимо чистосердечного признания существуют, говорил, что это тайна следствия. Но артисты из труппы, специально приехавшие на суд чтобы поддержать Павла, говорят, что доказательств нет. Что ему продлили арест только на основании чистосердечного признания. Хотя если бы он хотел скрыться, то мог бы сделать это во время недавних гастролей в Италии, например. Поймите, мы все друг друга знаем с детства, в театре практически живем все вместе, вместе ездим на гастроли и воспринимаем друг друга как близкие люди. И Паша член нашей большой семьи. В театре ничего укрыть не возможно, и мы просто не верим в его причастность. Не понимаем того, что ему вменяют. Максимум, во что я, например, готов поверить, что он хотел как-то припугнуть Филина, а исполнитель проявил самостоятельность в выборе средств. И тогда вопрос – почему у этого человека не выудили признаний, почему он превысил, заведомо зная, что это более тяжелая статья с серьёзными последствиями (по этой статье, только по другой части он был ранее судим).
- А вам не кажется это странным, что человек идет на более тяжелое преступление? Такое может быть? Может все-таки было более конкретное указание о кислоте?
- Вот это и странно, что этот человек пока никак не опроверг показаний Дмитриченко. Адвокаты Филина нам говорят, что это маневр защиты Дмитриченко, чтобы смягчить себе наказание. Но сам исполнитель никак на это ещё не прореагировал.
- Присутствовала ли на собрании жена Павла Дмитриченко Анжелина Воронцова?
- Она появляется в театре, репетирует, танцует и ходит на класс. В первый же день когда произошел арест, она была на классе. На суд она не пошла, хотя взяла слово на собрании. Она говорила о том что, видимо, уже нельзя остановить запущенную машину, но Паша всем вам помогал, был очень отзывчивый к разным проблемам человек (что правда), и что теперь ему самому нужна помощь. Просила написать характеристики на Павла.
- А что за скандальная история, которая произошла на собрании с Батыром Аннадурдыевым, который в день покушения ехал с Дмитриченко к нему на дачу и ничего не знал о готовящемся преступлении?
- Директор балета Пронин сообщил, что Батыр Аннадурдыев написал заявление об уходе по собственному желанию, после телефонного разговора с худруком труппы Филиным. Он рассказал, что этот разговор был нелицеприятный, на повышенных тонах, с ним поговорили очень-очень жестко. И таким образом Батыр, который проходит просто свидетелем по этому делу, написал заявление.
- А он-то в чем виноват?
- Это неизвестно, может быть его Сергей подозревает в соучастии или покрывательстве. Это не понятно, для нас это загадка. Ничего более подробного о разговоре мы не знаем.
- А какие у Филина основания предлагать артисту написать заявление об уходе, если следствие ничего по его поводу не установило?
- Я не имею информацию о том, что это была инициатива Сергея Юрьевича. Может Батыр действительно по собственному желанию написал это заявление, наслушавшись упреков. В театре мы его не видели. Кроме того, всем артистам порекомендовали не комментировать происходящее, не общаться с прессой, во всяком случае, до решения суда.
- Но это решение может быть и через год.
- Может быть и через год. Хотя сейчас говорят, что следствие практически закончено, всех хотят представить к наградам. Может быть, мы что-то по юридической неграмотности не понимаем?
- О мотивах преступления... Появилась такая странная информация, что якобы заказчику не понравилось распределение должностей в Большом театре, и он сам рассчитывал стать художественным руководителем? Что действительно у Павла Дмитриченко были такие намерения?
Это бред абсолютный, совершенно исключено. Он ни возрастом, ни статусом не может претендовать на такую должность. Может, они в качестве заказчика подозревают ещё кого-то?
- Что ещё сейчас обсуждается в труппе?
- Все читают прессу и обсуждают показания Дмитриченко. Что он заявил на следствии, что одним из мотивов было недовольство какими-то коррупционными фактами, которые он выявил.
- Говорят, что он обвиняет Филина в несправедливом распределении грантов, а так же в получении откатов за личные гастроли артистов. Есть какие-то основания для этого?
- Я думаю, что раз он так говорит, то у него основания такие есть.
- А в труппе обладают такой информацией?
- В труппе нет такого понятия как «информация», есть «слухи». Слухи такие ходили и раньше, задолго до нападения. И сейчас бурно обсуждаетс речь Павла на суде. Он был на заседании комиссии по распределению грантов. Это комиссия в составе педагогов, артистов, представителей профсоюзов. Я не знаю, в каком качестве он входил в эту комиссию: как представитель артистов или от профсоюзов. Его выгнали оттуда, вроде как по инициативе художественного руководителя. Так вот, он остался работой этой комиссии абсолютно неудовлетворенным, усмотрев там какую-то спекуляцию. Там на комиссии он об этом открыто и заявил (он вообще человек открытый), потом написал докладную в дирекцию. И к этому моменту, я думаю, сейчас будет приковано наибольшее внимание.
- Но, например, в Мариинском театре профсоюз добивается, чтобы у них, распределение грантов происходило прозрачно, ссылаются на положительный опыт Большого театра. Не один же Филин их распределяет. В театре ежемесячно работает специальная комиссия. Какие у Дмитриченко основания обвинять Филина?
- Вот об этом знает только Дмитриченко, поскольку он был членом этой комиссии. И я думаю, что на суде он об этом расскажет. Тогда и увидим, весомые эти основания или не очень.
