Князи грязи не боятся

Сорвать премьеру «Князя Игоря» в Большом театре не удалось

Премьера «Князя Игоря» в Большом театре в постановке Юрия Любимова состоялась. Был успех. А скандала, который затевала или, скорее всего, делала вид, что затевает группа творческой интеллигенции, так и не случилось. И дело вовсе не в толерантности аудитории, которая не рискнет обидеть мэтра русской режиссуры. А в том, что 96-летний Любимов сделал хороший спектакль с мотивированной концепцией и убедительной сверхидеей, ничем не противоречащей авторской идее Порфирия Бородина.

Сорвать премьеру «Князя Игоря» в Большом театре не удалось
В этом составе: Кончаковна — Светлана Шилова. Владимир Игоревич — Роман Шулаков.

Скандал в виде флешмоба затевался вокруг изъятой арии Кончака. Обсуждалась возможность такой акции: группа возмущенных граждан после реплики, за которой должна следовать купированная ария, начинают ее петь. Что за тем следует — легко догадаться: спектакль сорван. Конечно, ничего этого не было. Попиарились — и будя. Но вот был бы цирк, если бы запели фальшиво! Речь идет о знаменитой арии Кончака, в которой он предлагает плененному Игорю «коня любого», «любой шатер» и «красавицу» — тоже любую. Любимов ее выкинул.

Зато сохранил другую арию, которую как правило купируют. В ней Кончак вовсе не такой гостеприимный хозяин, а как раз наоборот — кровожадный враг Руси. Та история, которую режиссер выстроил на материале оперы Бородина требовала именно такого отбора текста. Ведь не надо забывать, что мы действительно имеем дело с материалом, а не с готовой оперой, которую композитор писал почти 20 лет (ненадолго отрываясь от занятий химией). В оперу этот материал превратили соврешенно другие люди. Например, Римский-Корсаков и Глазунов, которые ее оркестровали и монтировали.

Именно поэтому «Игорь» все время подвергается режиссерами креативному монтажу: то опера заканчивается оптимистическим хором, прославляющим сбежавшего из плена князя, то — депрессивным хором поселян. Очевидно, что Любимов и привлеченный им к работе с партитурой композитор Павел Карманов имели полное право выстраивать порядок сцен в соответствии со своей идеей. И вышло весьма логично. В любимовской версии сюжет о князе Игоре, который (как это нередко бывало с российскими и потом советскими знаменитыми полководцами терял больше своего войска, чем побивал чужого) — это трагическая страница истории России.

В этом составе: князь Галицкий — Владимир Маторин.

Покаяние Игоря, побежденного и виноватого — вот главная тема оперы. Тем не менее, Любимов использует оптимистичный вариант финала, в котором — надежда на победу и, разумеется, имперский тезис о том, что на Руси князьям всегда — слава. Даже, когда их только что полили грязью по полной программе. И в этом с Юрием Петровичем нельзя не согласиться: в конце концов, зачем Мусину-Пушкину нужно было находить (а возможно, и сочинять) этот список с русского эпоса, если бы не потребность в базе для национальной самоидентификации? И разве сегодня мы не нуждаемся в патриотическом импульсе, как и 200 с лишним лет назад?

Зиновий Марголин сделал наполненные воздухом красивые декорации, играющие в великолепном световом решении Дамира Исмагилова. Все очень лаконично, но выразительно по цветовому решению. Половецкие пляски стали эффектным ядром первого акта: реконструирована хореография Касьяна Голейзовского, которая смотрится сегодня очень современно. Актерский состав, который довелось увидеть и услышать музыкальному обозревателю МК — довольно ровный. Лучшее впечатление — от Анны Нечаевой в партии Ярославны.

Михаил Казаков в роли Игоря вызывает сочувствие и сопереживание: он действительно искренен в своем отчаяньи. Голос его, как обычно, легко перекрывает оркестр, хотя есть ощущение, что певец стал злоуптреблять открытыми гласными. Паата Бурчуладзе в партии Кончака привлек ярко выраженным восточным колоритом. И это было главным в его пении.

В паузах между сценами на занавесе появлялись эпиграфы, заимствованные из текстов Библии. Первый среди них - «Вначале было Слово». Ну, то есть «Слово о полку Игореве». А где-то в середине - «Ты взвешен на весах и найден очень легким». Выражение, известное как «Мене, текел, упарсин». То есть, в переводе на простой человеческий язык — всем кердык. Но не таков Любимов, чтобы на этом апкалиптическом заявлении завершать спектакль. И потому в финале возникает еще один слоган: «Милости хочу, а не жертвы». Эти слова Иисуса означают, что искренние добрые дела милее небесам, чем слепые жертвоприношения. Как это коррелируется с финалом оперы, в котором Игорь собирается собрать новые полки, чтобы двинуть их на половцев? Трудно сказать. Не зря же именно на этом обрывается Слово о странных подвигах Игоря. Зато мы помним, что сын Игоря Владимир (Алексей Долгов) женился на Кончаковне (Елена Заремба). И в этом вполне можно усмотреть предпосылки для мирного сосуществования враждующих сторон.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру