Первый звонок, собственно, худруку — Владимиру Назарову:
— Москва слухами полнится: правда ли, что вас чуть ли не закрыть собираются?
— События разворачивались следующим образом. К нам пришла руководитель департамента поддержки искусства и народного творчества Софья Апфельбаум, уточнив, что она действует по распоряжению министра. И далее мне было сказано, что мы (театр) неэффективно управляем своим зданием, и неплохо бы здесь, на Мичуринском, проводить филармонические концерты... и для этого — зачем-то — нужно вернуть дому прежний (до 2002 года) статус «концертного зала в Олимпийской деревне».
— Такого зала уже не припомню...
— Он благополучно загнулся, почему Швыдкой и передал нам здание в оперативное управление. Никто сюда прежде валом не валил, тоска была смертная, мухи падали с потолка. А по поручению Владимира Путина совместно с Минкультом мы провели здесь фестиваль в честь 10-летия СНГ. После чего родилась идея сделать театр на Мичуринском: считалось, что задача толерантности и установления теплого климата между национальностями — одна из самых животрепещущих. Разве эта задача сейчас стала менее важной? И что — если Минкульту так хочется — мешает филармонии проводить у нас концерты, не меняя статуса? На это мне ответили, что «надо устроить реконструкцию».
...Назаров, как выяснилось, не против и реконструкции — причем он готов был привлечь внебюджетные средства, в отличие от бюджетного плана, предлагаемого Минкультом.
— Мало того: Минкульт немедленно затеял у нас комплексную финансово-хозяйственную проверку, которая недавно закончилась. И от Департамента поддержки народного творчества пришел проверочный акт, где от театра не оставляют камня на камне — якобы мы создали лишь 14 спектаклей (хотя всего их под 30), и качество их якобы ужасное... то есть прозрачный такой намек, что лучше бы здесь был концертный зал, а театр Назарова вообще не нужен. А то он «не отвечает названию театра национального искусства, потому что национальная тема представлена слабо». При этом наших культурных начальников я видел лишь раз на одном спектакле, который им, кстати, понравился. В остальном же они ссылаются на мнения каких-то экспертов... И наплевать, что труппа у нас уникальная, каждый актер танцует и поет, играет на нескольких инструментах!
Мы решили — ради объективности — спросить мнения и других экспертов, видевших спектакли Назарова.
— Я научился за годы своей жизни оценивать качество театра, — говорит «МК» режиссер Юнгвальд-Хилькевич, — так вот театр Назарова — высокопрофессиональный музыкальный коллектив, превращающий фольклор в современное уникальное зрелище. Это театр-музей уровня ГМИИ им. Пушкина: там сохраняются и развиваются те бриллианты народного искусства, которые везде утрачены, став в лучшем случае экзотикой для любителей народных промыслов. Этим театром Россия должна гордиться: Назарову и его коллегам подвластны любые темы, репертуар строится на классических произведениях — будь то «Скрипач на крыше» или «Фантазии на тему «Маленького принца».
— А если театр все же закроют?
— Будет нанесен непоправимый удар русской культуре. Потому что спектакли Назарова ставятся на великих основах — на том, что дала русская земля. Из этого возникает даже «Маленький принц» — как глубоко русское музыкальное произведение, потрясающее по силе и с битковыми сборами. И кто додумался только все это уничтожить? Все это напоминает обычный наезд ради помещения.
В недоумении пребывает и народный артист Александр Михайлов:
— Потрясающий театр с очень положительной атмосферой. А как Володя интересно работает — азартный человек, талантливый! От всей души, искренне хочу ему поклониться: его детище не идет ни в какое сравнение с иными театрами, находящимися в центре города. И обеими руками за то, чтобы театр Назарова жил, благоденствовал и выдержал все прессинги.
Повторяем, учредитель имеет полное право по своему усмотрению переформатировать вверенные ему учреждения, но делать это желательно, не ломая дров и как-то учитывая общественное мнение. По детским спектаклям, например, театр Назарова вообще среди лидеров.
— Ну хорошо, — вопрос Назарову, — а в принципе вы могли бы ужиться с концертным залом? Или слухи ходили о подселении к вам хора Миши Турецкого...
— И Миша Турецкий, кстати, тоже подтвердил, что ему на достаточно высоком уровне предлагали мой театр; его концертный директор приезжал... Но не в этом суть. В чем камень преткновения? Для театра (учитывая отсутствие метро поблизости) жизненно важно, чтобы спектакли в Большом зале шли в пятницу, субботу и воскресенье. В остальные дни на этой сцене лишь репетировать можно — публику не соберешь. Поэтому мы готовы были бы делить здание только с теми коллективами, которым не требуется здесь репертуарная работа (так, например, мы пустили к себе джазовый оркестр имени Олега Лундстрема — в качестве репетиционной базы). А то концертному залу тоже понадобятся пятницы, субботы и воскресенья!
— А акустика как у вас?
— Она не соответствует уровню серьезных концертов. И сколько ни вкладывай — хорошо не будет: когда высокие частоты — зудит сверху сетка-рабица, когда низкие — гудит концертная яма. Мы спасаемся с помощью микрофонов. А чем филармонисты спасутся? И для чего тогда огород городить?
— А если Минкульт все-таки пойдет на перепрофилирование здания, что вы будете делать?
— Сложно сказать. Пока апеллируем к общественности, к здравому смыслу. Если отберут здание — мы погибнем, вот и все.
Обращение за подробностями к учредителю, увы, ничего не дало: «в настоящий момент в Минкультуры России работа по Вашему вопросу не проводится», — ответили «МК».
