Да, Поль Робсон-старший был единственным в своем роде. Но сын был достоин его. «Я не помню, чтобы во мне когда-либо возникало желание состязаться с отцом. Он научил меня быть человеком», — вспоминал сын.
Память об отце, которую он свято сохранял, не была исключительно сыновьей. Он сохранял ее для своего народа, для всех людей доброй воли, сохранял как боевое знамя, как пример. И это стало делом всей его жизни.
Поль Робсон-младший родился 2 ноября 1927 года в Бруклине. Он был единственным ребенком у Поля и Эсланды. Умер он на 86 году жизни в прошлую субботу в Джерси-сити.
Поль путешествовал по всему миру с отцом и матерью. Жил со своей бабушкой в Москве и в совершенстве овладел русским языком. Так он стал переводчиком своего отца. Кстати, он учился в школе вместе с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой. Об этом он мне рассказывал сам. В 1948-1962 годах Поль был членом Компартии США, Отец его в компартии никогда не состоял. Его партийными книжками были его песни, как у Маяковского — стихи.
Когда в 1975 году умер Поль Робсон, сын его немедленно встал на вахту его памяти. Он начал собирать отцовские письма, фотографии, записи. (Позже отцовский архив он передал в Хоувардский негритянский университет.) Сын написал две книги о своем отце. Первая книга «Поль Робсон говорит с Америкой» вышла в свет в 1993 году. Поль-младший, говоря с Америкой, рассказывал не только об его жизни, но и об его борьбе. «Я следую культурной традиции моего отца. Я, как и он, черный радикал», — говорил Поль. Помимо книг об отце перу Робсона-младшего принадлежат другие книги на политические и расовые темы.
Великий певец и гражданин умер почти сорок лет назад, и все эти сорок лет Поль стоял на страже его памяти. Защищать ее приходилось на двух фронтах — от реакционеров и расистов, и от бесхребетных либералов, восхвалявших его исключительно как певца. Поль говорил мне, что отбиваться от последних было много сложнее.
Приведу один пример. В 1978 году на Бродвее поставили спектакль, посвященный памяти Робсона. Его роль играл выдающийся американский актер-негр Джейм Эрл Данож, такой же монументальный как Робсон и обладавший таким же богатым и глубоким басом. (В кинофильмах на религиозную тематику Джонс обычно «озвучивал» Бога.) Но в бродвейском «Робсоне» герой оказался подслащенным. Автор пьесы недавно скончавшийся Филип Хэйес Дин оставил «за кулисами» Робсона-социалиста и его идеи. Сын немедленно забил тревогу. К нему присоединились многие афроамериканские лидеры, в том числе писательница — лауреат Нобелевской премии Майя Ангелу. Они опубликовали в газетах письмо, в котором постановка обвинялась в «злостном извращении настоящего Поля Робсона» в угоду массовому зрителю Спектакль сняли. Однако он еще дважды возобновлялся на Бродвее — в 1988 и в 1990 годах. Робсона играл другой превосходный негритянский актер Эвери Брукс. Но Поля и эти новые постановки не удовлетворили. «Отец выглядит на них как фальшивая купюра», — говорил он. Консультировал Поль и кинофильмы о своем отце, включая документальную ленту из серии «Американские мастера» на телеканале PBS.
История с бродвейским «Полем Робсоном» напомнила мне историю с Полем Робсоном на площади Маяковского. Это было в первый его приезд в Москву. Премьеру его концерта давали в зале Чайковского. Там-то как раз я и познакомился с Робсонами — отцом и сыном. И хотя в зале присутствовала «вся Москва», многие слушатели, аплодируя вместе с «бис» «заказывали» певцу негритянские блюзы-шлягеры. Так, он пел «Черный плод» о суде Линча, а у него требовали блюд «Сан-Луи шумном красивых много дам. Крашеные губки Джони целует там». Поль-младший удивленно спрашивал меня — «Почему?» «Потому что джаз у нас под запретом», — отвечал я Полю, удивление которого все больше возрастало.
Московский Бродвей оказался вполне «достойным» нью-йоркского…
