- Аня, расскажите, как вы решили вернуться на сцену?
- Я и не собиралась уходить. В 2010-м году я просто взяла небольшую творческую паузу, потому что в рамках рок-н-ролла мне уже было тесновато. Хотелось найти что-то новое в жанре поп-музыки, но сделать это по-своему. Конечно, альбом, который я сейчас выпустила, не попадает на сто процентов в категорию поп-музыки, это некий синтез жанров. В нем есть элементы и авторской песни, и шансона, и других стилей – там масса всего. Я очень долго и упорно работала над этой пластинкой.
- Вернуться на сцену после долгого перерыва непросто. Вы не боялись, что публика забыла вас? И были ли какие-то сомнения?
- Страхов не было, а вот сомнения есть всегда. Только в другом смысле. Любой творческий человек до последнего сомневается в степени доведении своего произведения до совершенства, он постоянно думает: «Может быть, еще улучшить его?» Этот процесс улучшения нужно вовремя останавливать, потому что иначе он может стать бесконечным. А вообще, все сомнения нужно направлять в конструктивное русло, так, чтобы они помогали работе, а не мешали ей. Есть еще один момент: когда ты создаешь какую-то вещь, ты уже на этапе сочинения понимаешь, станет она хитом или просто хорошей альбомной песней, готова она или ее надо доработать. Альбом, который я записала сейчас, это моя гордость, это материал, который мне хочется показать всем. Я абсолютно уверена в нем.
- По звуку и атмосфере пластинка получилась очень камерной, «уютной». Вы сознательно стремились к такому эффекту?
- Одна из целей была сделать именно душевный альбом. В поп-музыке очень сложно одновременно сохранить легкость и глубину, оставить сокровенное, то, что заставляет людей сопереживать. Надеюсь, мне это удалось, отсюда, вероятно, и ощущение камерности. Если говорить о главном, я делала упор на тексты и хотела, чтобы пластинка получилась отчасти кинематографичной. Например, песня «Привет», которая появилась одна из первых. Ее история знакома каждой девочке и каждому мальчику: когда приходишь вечером домой в тоске-печали, он пропал и не звонит уже неделю/месяц/год. Ты открываешь бутылку – и понеслась. Уже в глубокой ночи, будучи нетрезвым, звонишь ему и на другом конце провода слышишь холодное «Прости, много работы, я очень занят»… А наутро мучаешься: «Зачем, зачем звонила?» Очень жизненная ситуация. Или другая композиция, которая посвящена моему мужу. В ней я беседую с ним, я говорю: «Это твой выбор. Ты ушел. Ты покинул этот мир, но мы все равно когда-нибудь увидимся». Я старалась сделать эту вещь легкой по звучанию. Некий эмоциональный перевертыш. Знаете, самые грустные люди – клоуны. Лишние слезы не нужны… Это жизнь… Вообще весь альбом – про жизнь. В нем масса песен, описывающих ситуации, в которые попадал каждый человек.
- Почему вы решили включить в пластинку старый хит «Хмель и солод»?
- Я даже не помню, как родилась эта идея. Помню только, что она появилась у нескольких людей одновременно, как в самом начале работы над альбомом аранжировщик сказал мне: «Слушай! У тебя же есть замечательная песня «Хмель и солод»! Давай сделаем новую версию?» Сначала я скептически отнеслась к этой мысли. Потом другой человек обратился ко мне с той же идеей, а потом еще один, и я подумала: «А почему бы нет?» В 2002-м году, когда появилась эта песня, я работала в жанре рок-н-ролла, который тогда был мне определенно ближе. Сейчас мы сделали такую аранжировку этой вещи, которая подходит для поп-радиостанций. Тем самым мне хотелось бы показать людям, что на самом деле граница между жанрами весьма призрачна.
- Почему вам все-таки надоела рок-н-ролльная история? Расширять границы звучания, экспериментировать можно и в рок-н-ролле. Есть исполнители, которые активно этим занимаются, в том числе молодые ребята.
- И слава богу! У них это здорово получается! Просто я лично не могу стоять на месте. Артист и художник жив, пока меняется, ищет, не останавливается в одной точке, двигается дальше. В какой-то момент мне захотелось нового, без абстракций, без деепричастных оборотов, без того, что люди называют «заумь». Мне захотелось простоты, потому что гениальность – именно в ней.
- Что осталось в вас от прежней Юты?
- Внутри – все то же самое. А внешне я стала более спокойнее относиться ко многим вещам в жизни. Все основные качества, которые были мне присущи до перемены «формата», сохранились. Мне всегда хотелось петь о хорошем и светлом, о любви. Как я раньше несла позитивное отношение к миру, так и продолжаю это делать. Изменилась только форма подачи, движение же осталось прежним.
- Вы написали много песен к фильмам. Как сложилась саундтрековая история?
- Я сама себе ее накликала. Году в 2003-м, будучи в прямом эфире одной из радиостанций, меня спросили, не собираюсь ли я писать музыку для кино. А я почему-то ляпнула: «Собираюсь. У меня полно предложений». Никаких предложений на тот момент и в помине не было….Ровно через год мне предложили написать музыку для сериала «Солдаты». Это была очень интересная работа. Именно на волне успеха от выпущенного саундрека и начался наш роман с продюсером Олегом Осиповым, за которого я потом вышла замуж. Конечно, Олег дал мне очень много профессиональных навыков в этой сфере. Именно благодаря ему я овладела новой профессией – кинокомпозитор.
- Во время перерыва в творчестве вы следили за тем, что происходило на эстраде и в других жанрах?
- Да, причем я делала это отстраненно, не как профи, а как простой слушатель. Я обнаружила удивительные вещи. Вот например, певица МакSим. Восхищаюсь, как все грамотно сделано в ее музыке, все – в точку. Это может нравиться, может не нравиться, но у МакSим все абсолютно органично: и аранжировки, и внешний вид, и манера пения. Еще я увлеклась творчеством Леди Гаги, мне было дико интересно, почему то, что она делает, вызвало такой резонанс. Мне было также интересно наблюдать за некоторыми андеграундными командами и отмечать для себя, почему одни добиваются успеха, а другие нет, что работает, а что становится холостым выстрелом. Такими исследованиями я занималась все то время, пока была «в отпуске».
- А как вы считаете, удастся ли когда-нибудь нашим артистам догнать по уровню западных?
- Я считаю, что пропасть между ними, о которой так любят говорить, - большой миф. Сейчас в России очень много талантливых исполнителей, ни в чем не уступающих зарубежным. Послушайте аранжировки песен, которые исполняет Лепс: не каждому западному артисту удается добиться такого уровня звучания. И он не единственный российский музыкант, которого можно упомянуть в этой связи. Никакой пропасти нет. Есть разные культуры. И еще существует стереотип, мол, на Западе все лучше, чем у нас. Это часть иллюзии. Меня искренне радует то, что я сейчас вижу на российской сцене. Меня все устраивает. И я нахожу в нашей музыке много нового и интересного.
- А насколько развита у нас внутренняя культура слушателей?
- Я приведу такой. Есть певец Трофим. В какой-то момент он достиг сумасшедших высот и чуть ли не каждый день устраивал концерты на больших площадках, собирая полные залы. В тот момент прогрессивная часть слушателей и те люди, которые причисляют себя к интеллигенции, хмурили лбы и морщились, но тысячи людей продолжали ходить на его выступления. Я хочу сказать, что слушатели - не идиоты. Если многим людям нравится какая-то песня, это не говорит о низком уровне их развития, это говорит о том, что песня действительно этого заслуживает. А критика будет всегда. Я сама уже столкнулась с обвинениями, что песня «Любимый мой» из нового альбома, написанная к фильму «Пока станица спит», сделана «на потребу» и не отвечает высококультурным критериям. Но при этом я наблюдаю, например, за реакцией детей, которые, слыша эту вещь, пускаются в пляс, запоминают ее с первого раза и начинают подпевать. Это очень важный показатель того, что я попала в точку, причем, в данном случае – в глубинную, корневую тему, которая близка нам на генетическом уровне. Мне странно, когда народную любовь называют массовым бескультурьем. Я не разделяю эту позицию.
- Почему не сложилась ваша творческая история под псевдонимом Анна Герцен?
- Тогда я не осознавала, что со мной происходит. На тот момент я не до конца оправилась от смерти мужа. Мне захотелось зачеркнуть все, начать с нуля, мне это было нужно психологически: забыть про свое горе, можно сказать – потерять себя, потерять свои переживания. Анна Герцен выступила неким символом этого действия. На самом деле любая, даже самая тяжелая ситуация в жизни никогда не бывает смертельной. Даже столкнувшись со смертью любимого человека, вы не вправе уронить себя, забыть о том, что вы живы, что у вас есть дети, близкие, друзья. Но чтобы понять, что жизнь продолжается, надо что-то делать. Мне помогла осознать это именно Анна Герцен. Она отслужила свое, и ей за это – большое спасибо. Чтобы заново полюбить себя, себя надо потерять. Это и произошло.
- Тем не менее мы желаем вам больше никогда не терять себя. Успехов на новом этапе творчества!
