- Джон, давайте сначала о вас: как вы пришли в фотожурналистику?
- В фотожурналистику меня привела жизнь. Еще в середине 1980-х, когда мне было 20 с небольшим, и я занимался арт-фэшн-фотографией в Италии, снимая для Harper`s Bazaar, Vanity, а затем и для журнала Энди Уорхола Interview, меня временно откомандировали в Нью-Йорк. Однажды, в канун Нового года, я шел от Таймс-сквер к дому и наткнулся на группу мужчин и женщин, которые устраивались на ночлег прямо на улице. Почему-то я решил остановиться и заговорить с ними и в итоге провел в их компании всю ночь. С этого момента началась трансформация моего сознания. Возвратившись в Италию, я почувствовал, что погублю себя как личность, если буду продолжать заниматься арт-фэшн-фотографией. Я бросил все, переехал в Мадрид и стал стрит-фотографом. Вот так сама жизнь заставила меня эволюционировать в фотожурналиста. Специально я этого не планировал.
- Почему вы отправились в Джибути?
- Мне рассказали о Джибути как о перевалочном пункте для мигрантов из беднейших Эфиопии и Сомали в страны Европы. Тысячи мигрантов приезжают туда, чтобы отправиться в далекое путешествия ради лучшей жизни. Джибути с ХIХ века была французской колонией и обрела независимость только в 70-х годах прошлого века. В Джибути мы с Полом Салопеком, журналистом-исследователем, постоянно живущим там, снимали по заданию National Geographic историю «Исход из Эдема» – проект, посвященный начавшейся около 60 000 лет назад миграции наших общих предков из Африки.
- Как была сделана фотография, покорившая жюри конкурса?
- Я шел ночью вдоль пляжа по берегу Красного моря и наткнулся на группу людей, которые держали мобильные телефоны в высоко поднятых руках. Я спросил моего переводчика: «Что они делают?». Тот объяснил, что это сомалийцы, пытающиеся поймать сигнал из соседней с Суданом Сомали - связаться со своими домами, с близкими. Передо мной был символ современной миграции как надежды на лучшую жизнь и естественного желания поддерживать связь со своими семьями. Потом я неоднократно возвращался на это место. И каждый раз заставал одну и ту же картину – люди менялись, но темы телефонных разговоров оставались неизменными. Эти мужчины и женщины достигли определенной точки своего путешествия; некоторые из них готовы двигаться вперед, другие пока выжидают.
- О Джибути появляется разная информация. Правда ли, что там нищие районы соседствуют с дорогими отелями, и свободно продаются наркотики?
- В глаза там бросается контрастность жизни — с одной стороны вдоль дороги встречаются деревеньки, в которых местные жители ставят бочки вдоль дороги – чтобы в них налили пресной воды. С другой стороны вдоль побережья создается туристическая зона. Поскольку в этой мусульманской стране сложно купить алкоголь, то свободное движение наркотиков его заменяет – все жуют кат, он действует как экстази.
- Как сами полагаете, почему из тысяч снимков выбрали именно ваш – он стал фотографией года на World Press Photo?
- Наверное, потому, что эта фотография открывает много смыслов. Это и глобализация, и человечность, и использование новых технологий в жизни. При взгляде на нее зритель интерпретирует содержание, исходя из собственного опыта - кто-то видит просто людей, снимающих луну, кто-то вспоминает о своих родственниках, кому-то приходит мысли о маленьком человеке в огромном мире. Я думаю, хорошую фотографию мы выбираем также, как хороший фильм или книгу, когда мы можем открывать слой за слоем новый смысл. Эта фотография сомалийцев, пытающихся поймать сигнал с родины, – собирательный образ всего человечества, стоящего на перепутье.