Да, есть и победитель. Это «Натюрморт», англо-итальянский фильм. Ну что можно сказать про него… Как говорил Олег Меньшиков в «Покровских воротах»: «Искусство в большом долгу». То бишь как ни старались вологжане-организаторы, ни смотрели далеко и продвинуто на Запад, а все-то у них получилось про Россию. Потому как русское кино — вот оно, здесь и сейчас, всегда пожалуйста. Ешьте ложками, но дегустируйте. Люди с утонченным вкусом меня поймут.
В моде гиперреализм. Суперреализм. Мегареализм. Ведь когда смотришь «Диалоги» Ирины Волковой, абсолютное впечатление, что нет больше никакой пресловутой «четвертой стены». Вот сейчас эти «киногерои» просто пройдут к тебе в зал, сядут рядом и начнут грузить. Или ты их. Такая «правда жизни» всегда опасна, художественное-то отличается от документального. В этом кино пять сюжетов. Разговаривают по двое, редко втроем. Разговаривают хорошие артисты: Агния Кузнецова, Евгений Цыганов, Евгений Стычкин, Ольга Сутулова, Александр Яценко… Им всем примерно по 30. Опять этот кризис среднего возраста, скажете вы. Да, опять, но весь вопрос «как», как из простого разговора, из послевкусия дня рождения человек идет в туалет и там вешается на шарфе. Как после смерти матери (вот только что ее похоронили) сын остается наедине со своим безумным отцом (Владимир Меньшов), страдающим потерей быстрой памяти. «А где мама, — спрашивает он. — Почему ее нет?» Вот так они живут. Но это не чернуха какая-то, здесь все только о смысле жизни. Потому что смысл, он в абсолютно простом: в этих взглядах, в отношениях, казалось, таких никчемных… в диалогах. Да, это «достоевщина» на современный лад, но что поделаешь. В каждом сидит вулкан, готовый взорваться и покрыть пеплом ближнего с головы до ног. Душа — потемки. Но Волкова своей простотой исследовала ее, эту бессмертную душу, до конца, до донышка, до капельки. Простота как форма, как прием, но за ней-то реальное мастерство.
Вот и «Еще один год» Оксаны Бычковой. Ровно тот же гипер-, суперреализм. Но так происходит исследование жизни, расследование. Это очень хорошее кино.
То же и «Кино про Алексеева» Михаила Сегала. То самое выстраданное кино, на которое собирались деньги всем миром (крауншифтинг). И Александр Збруев, так редко показывающий себя сейчас в этом искусстве, так тонко и долго всегда выбирающий. И вот он выбрал Сегала, а Сегал его. Кино про Алексеева? Про бессмысленность КСП (Клуб самодеятельной песни)? Но с таким же успехом режиссер и сценарист могли выбрать любую сферу деятельности своего героя. Это всего лишь о бессмысленности жизни, о том, что все было зря, и ни одной своей мысли, все заемное. Алексеев (Збруев) оказался ничем и звать его никак. Но он же был, существовал, любил, изменял, целовал, врал. Он жил! А Сегал говорит: нет, умер еще при жизни.
Это о хорошем. И так хотелось посмотреть объявленный фильм Валерии Гай Германики «Да и да» (18+). На Московском международном его показали, и Германика была названа лучшим режиссером. А здесь… объявили, но испугались. Как бы чего не вышло. Да, мат, секс и видео — сегодня это так страшно. Вот и отменили кино. Вместо него показали «До свидания мама» режиссера Светланы Проскуриной, по совместительству еще и председателя Большого жюри. Она так хорошо говорила после этого показа: про что это, про послевкусие, про искусство. Так хорошо, заслушаешься. Но сам фильм… Лучше снимать, чем говорить. На фоне того современного и актуального, что уже показали, «До свидания мама» вышло плакатным, плоским, таким упрощенным. Где-то на курорте она изменила мужу. Он догадался. У них сын. Вечный сюжет, и опять важно «как». Как, например, это сделал Кирилл Серебренников в своей «Измене». Впрочем, это надо только видеть и сравнивать. Самому, без подсказки.
Но VOICES, уже пятый по счету, — это традиция. Фильмы в вологодском кремле под открытым небом ночью. Немые фильмы (в данном случае запрещенный еще в 30-х «Хлеб» под аккомпанемент замечательной белорусской кантри-группы Port Mone).
И еще одна традиция, очень правильная, — памяти Алексея Балабанова. Опять приезжал Сергей Сельянов, главный продюсер его жизни. А показали балабановский «Замок» по Францу Кафке, второй его фильм, малоизвестный, 1994 года. Здесь Балабанов еще не мастер, еще вроде ученик. Но Кафка — альтер эго Балабанова, его второе я, его органика. Перед «Замком» же был еще документальный фильм про Балабанова, который снял телеведущий Сергей Шолохов. Да, и это все о нем.
