Казалось бы, только вчера неразлучная парочка со скандалом сбежала из Большого, да еще перед самым открытием исторического здания после длительной реконструкции. А сколько воды утекло! Наталья сейчас прима английского Королевского балета (трудовая книжка, правда, осталась в Михайловском театре, куда перебежчики, собственно, и ринулись в поисках «творческой свободы»). Иван стал «человеком мира» (его собственное самоопределение) — спектакли с его участием идут по всему свету: в Большом, в Мариинке, в Американском балетном театре (ABT), Английском национальном балете, в Михайловском, Ла Скала… Но о собственном совместном проекте они мечтали давно — еще до побега из Большого, еще тогда, когда их жизненные пути не разошлись и казалось, что самой природой они созданы друг для друга. Их дуэт потрясал зрительские сердца так, как это делали в свое время только пары, называемые «дуэтами столетия», — Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев, Екатерина Максимова и Владимир Васильев… В сущности, они делали то, что ни один из них, что бы ни говорили, так и не смог в полной мере повторить отдельно друг от друга. И вот они снова вместе!
Проект стоимостью в 2 миллиона долларов создавался в личный отпуск, другого времени просто не было. Правда, и вечер, что задумал для своих подопечных продюсер Сергей Данилян и его компания Ardani Artists, не совсем обычный, а если быть точнее — совсем необычный для танцовщиков классического балета: три части, три современных стиля, три совершенно разных балета и ни грамма классики!
Итак, в оркестровой яме ансамбль Academia, играющий на старинных инструментах, — дирижер, 9 французских музыкантов и певцов плюс индийский певец Арун Дравид (в балете используется индусская песня). Занавес открывается, и мы видим на сцене московских любимцев… Она — в голубой длинной юбке с разрезами со всех сторон, волосы заплетены в длинную косу, лицо сосредоточенно и замерло, словно античная маска. Он — в белых плавках, с обнаженным торсом, ноги перебинтованы как у штангиста, колошматит девушку что есть мочи: удар кулаком под дых, удар в лицо, она падает, он бьет ее ногами. Избиение, разумеется, не «всамделишное», просто движения танцовщиков происходят параллельно. Затем один ее взгляд заставляет его плашмя упасть на землю. Кто в дуэте доминирует, и не разберешь — хрупкое равновесие нарушается каждое мгновение.
Это балет Mercy («Милосердие») одного из самых модных современных европейских хореографов Сиди Ларби Шеркауи. Он создан для танцовщиков с классической подготовкой (единственный балет в программе, где Осипова танцует на пуантах), но восприятие танца абсолютно современное — перед нами смешение стилей, своеобразный микст классического и современного танца.
Московские зрители только в этом сезоне могли видеть несколько работ Шеркауи. Одна из этих работ — балет In Memoriam, показанный на фестивале современной хореографии «Диана Вишнева — Context» в Гоголь-центре, — в несколько измененном виде и легла в основу представленного зрителям 17-минутного номера. Надо сказать, что балет в своем первоначальном и полнометражном виде (впервые поставлен 10 лет назад для Балета Монте-Карло) в исполнении голландской компании Introdans производил куда более сильное впечатление.
Так же, как, впрочем, и балет ныне работающего в Англии уроженца Южной Африки Артура Питы Facada («Удар ножом»). Имя этого португальца (по национальности) в отличие от Шеркауи совершенно неизвестно в России, и проект Даниляна, можно сказать, открыл для нашей публики талантливого хореографа. Однако балет, представленный в спектакле «Соло для двоих», также не нов — это опять-таки переделанное конкретно на данных исполнителей старое произведение God′s Garden. И оригинал, насколько можно судить по записи в YouTube, гораздо интереснее показанного на вечере. Балет как-то увидела Осипова и загорелась желанием его исполнить. Что ж, танцовщица угадала — в нем она неотразима.
Хотя хореограф и насытил специально для своих новых исполнителей спектакль балетной техникой, так не подходящей его хореографии, видно, что Иван в Facada не совсем на своей территории. Его соло — эпизод, когда замордованный жених раздевается на сцене, сильно проигрывает оригиналу, где без всяких вытаращенных глаз, прыжков и навороченных кульбитов, одной пластикой артист за пару минут рассказывает о своей жизни.
В отличие от двух других представленных на вечере вполне абстрактных одноактовок — это сюжетный балет, и основан он на португальском фольклоре. Именно Facada имел у нашей публики самый большой успех. Он о невесте, которая убивает (душит собственными руками) своего сбежавшего со свадьбы жениха и потом исполняет над трупом, покоящимся в импровизированной могиле, торжествующий ритуальный танец. Своеобразная «Жизель», только шиворот-навыворот. Балет поставлен на музыку Фрэнка Муна (композитор собственной персоной появляется в спектакле, играя на бузуки, а во время ритуального танца бьет в огромный барабан, установленный на сцене).
В Facada много своеобразного черного юмора — и «танец на костях», и стриптиз загнанного жениха, и ведра слез, наплаканные убитой горем невестой, из которых Женщина в черном (так она именуется в программке) поливает свой импровизированный садик — расставленные у правой кулисы кадушки с пальмами и цветами.
Однако, пожалуй, самым интригующим предстал на вечере 20-минутный балет всемирно известного израильского хореографа Охада Наарина. Именно он известен нашей публике больше других хореографов проекта, и именно с ним артистам хотелось поработать больше всего.
ИЗ ДОСЬЕ "МК"
Внук выходцев из России родился в кибуце Мизра и рос в семье преподавательницы танца и актера. Был приглашен Мартой Грэхем в ее нью-йоркскую труппу, танцевал в «Балете XX века» Бежара. И прежде чем стать худруком самой известной израильской труппы современного танца «Батшева Данс Компани», основал в Нью-Йорке собственный коллектив, а в Европе сотрудничал с Нидерландским театром танца (NDT). Все те тенденции, с которыми он сталкивался в течение своей карьеры, сплавились у него в собственный стиль, получивший причудливое наименование Гага. Хореограф разработал целый комплекс упражнений на гибкость, скорость и выносливость, а от зеркал, необходимых любому танцовщику в классе, решительно отказался. Кроме всего прочего Наарин известный театральный провокатор.
Таким хореограф предстает и в показанном на вечере балете Passo. Тем более что этот балет — также переработка ранее уже созданного для собственной компании Passomezzo. Здесь Наарин заставляет звезд классического балета под улыбки зрительного зала делать нелепые движения, ползать на коленях, под странное звучание фонограммы или под традиционную английскую фольклорную музыку смешно размахивать руками и ногами, ходить друг за другом на согнутых коленях «гусиным шагом». Есть в этом что-то по-детски непосредственное, но и трогательное… Новый язык, подчас смешная, совершенно непривычная пластика — но именно это, по-видимому, вдохновляло артистов больше всего. Чтоб полнее освоить и почувствовать труднообъяснимый, экстравагантный стиль, Осипова и Васильев на две недели прилетели в Израиль и «погрузились» в Гагу непосредственно там, где ее знают лучше всего, — В Тель-Авиве, на базе компании «Батшева». Тренировались по 7 часов кряду ежедневно, отказавшись на все время проекта от привычного классического тренажа. Стоит ли овчинка выделки? Гага — это способ познания себя через понимание собственного тела, он учит слушать тело, чувствовать свое состояние, свои мысли и настроения, соединяться с музыкой, даже когда ее нет, побуждает открывать непривычные положения и способы движения и, наконец, что особенно важно, двигаться в гармонии с собой и с полной свободой… Но, кажется, такой уникальный эксперимент самих танцовщиков увлек намного больше, нежели публику.
— Здесь ведь все другое. Мы обычно, когда танцуем классику, отталкиваемся от пола. А тут надо ползать или падать. И надо уметь упасть, — говорит мне перед спектаклем Васильев. — Тут много контакта с полом. И это очень тяжело. И хореограф мне постоянно повторял: «Сделай так, чтоб пол был твоим другом».
— Ваня, я вижу, как Наталья воодушевлена работой, но у тебя такой реакции не наблюдаю. Ты не жалеешь, что тебя вовлекли в этот проект?
— Конечно, нет. Просто погода такая. Лето же. Замечательный проект, интересный! Это были убийственные репетиции, конечно. Но очень приятные воспоминания о процессе работы.
— Чем для тебя привлекательна эта программа?
— Три разные новые работы, три новых хореографа, с которыми ранее никогда не работали, абсолютно новый стиль. Надо постоянно себя подстраивать, переделывать. Когда берешься за что-то новое, неизвестное — это, конечно, всегда интересно.
— Этот новый стиль, как известно, находится за рамками классики, и к нему классические танцовщики зачастую прибегают, находясь уже на пенсии, чтобы продлить свою творческую жизнь.
— Это не обязательно начинать танцевать в пенсионном возрасте. То, что нам поставили для этого вечера, на пенсии сделать невозможно. Да, что-то новое, креативное, когда можно ходить под музыку или, как Барышников, под биение собственного сердца, — это можно делать. Но те танцы, которые предлагают нам, — это просто другая школа, совсем другой стиль. Кроме того, не всегда в современном танце ставятся бессюжетные произведения. Последняя работа, которую мы показываем на вечере, балет Артура Питы, — это сюжетное произведение, что мне и нравится, поскольку я фанат именно сюжетных балетов.
— Но есть и другие хореографы, которые сочетают классику с современными направлениями танца — например, Борис Эйфман. Ты, мне кажется, просто создан для того, чтобы танцевать его балеты.
— Переговоры ведутся, мы просто ждем, как сказал нам Борис Яковлевич, когда у него будет возможность вернуть те балеты, которые я бы хотел станцевать. И как только он их вернет в репертуар, я их станцую!
