Популярность пришла с сериалом «Клуб», фильмами Федора Бондарчука «Обитаемый остров» и «Сталинград». Мы встретились в Выборге на кинофестивале «Окно в Европу», куда Петр прилетел… на вертолете. Всего на полтора дня, чтобы представить фильм «Беглецы» Рустама Мосафира, где он сыграл беглого каторжника, оказавшегося в тайге.
— Смотрела «Беглецов» с ощущением, что это «Вечный зов» или «Тени исчезают в полдень».
— Я бы мечтал о том, что наш фильм похож на классику. Когда ко мне попал сценарий, я сразу же понял: это то, чем надо заниматься. Режиссер по аналогии с вестерном называет «Беглецов» истерном. А мне кажется, что есть в этой картине связь с прошлым, с хорошим советским кинематографом. Мы снимали ее пару лет назад.
— Судя по всему, это была очень тяжелая физическая работа? И жили наверняка в трудных условиях?
— Места, в которых мы побывали, удивительны. Это граница Казахстана с Алтаем, город Риддер. Когда Советский Союз распадался и шел дележ территории, он мог бы войти в состав России. Но я себе кругозор расширил благодаря этой экспедиции. Стало понятно в очередной раз, что не так плохо мы живем. Для меня эта поездка очень личная, поскольку я оказался совсем близко от тех мест на Алтае, где когда-то рос. Моя мама приехала на съемки, и мы с ней спустя 15 лет оказались в тех краях, где когда-то жили, километрах в семидесяти.
Все трудности, с которыми сталкиваются актеры, — это благо, если они приближают нас к материалу, тем обстоятельствам, в которых находятся герои. В такой ситуации меньше приходится работать с актерской точки зрения. Больше энергии уходит на сопротивление обстоятельствам. То, что физически сложно преодолеть, для актера хорошо.
— Вы снимаетесь у Рената Давлетьярова в фильме «А зори здесь тихие…» по повести Бориса Васильева. Старшина Васков — это же совершенно новый для вас мир. Как справляетесь?
— Вы имеете в виду актерскую подготовку к роли? Согласен, это совершенно другой мир. И тут встает вопрос подхода к материалу, который исходит прежде всего от режиссера, людей, которые замышляют картину. В их власти приблизить нас к материалу. Для меня момент подготовки к роли гораздо важнее, чем сами съемки. Невозможно же, прочитав сценарий, сразу начать работать. Нужны время, знания и навыки, иногда физическая подготовка. Но русское кино, как мне кажется, по сути своей актерское. Нам не так уж и нужны суперблокбастеры с 50-миллионным бюджетом. Мы чуть-чуть другие. Нам важнее простые истории с глубоким актерским погружением.
— Ваш герой в «Беглецах», как становится ясно к финалу, — воплощение зла. Разорил чужую семью и поехал дальше с красивой девушкой в светлую жизнь.
— Герой современного кино не может быть однозначно хорошим или плохим. В Америке даже персонажи комиксов, Бэтмен и Супермен, одной ногой стоят на темной стороне. Многое определяют обстоятельства, в которых находится герой и каждый из нас в реальной жизни. Не знаю, что оказывается решающим — эти обстоятельства или характер. Я люблю, когда фильм предлагает пощупать героя с разных сторон. Согласен с вами, это не позитивный чувак, несущий добро ради добра. Да и не люблю таких героев. Не понимаю их мотивировок.
— Я так и не поняла, на кого он покушался? Его прошлое туманно.
— На это вам лучше ответит режиссер. Мне важен бэкграунд героя. Он должен получать по счетам за что-то, и это что-то должно быть понятно зрителю, особенно в историческом кино. Нам казалось, что наш фильм чуть-чуть про другое. И расчет идет, я думаю, на ментальный код. Истории почти каждого нашего родственника старшего поколения походят друг на друга. Так что лагерная тема, тема сидельцев — это наше родное.
— Вам как человеку, попробовавшему силы в режиссуре, наверняка хочется во что-то вмешаться?
— Нет, я никогда не вмешиваюсь. Без режиссуры актер в нашем кино не может существовать, а любое вторжение разрушает сакральную связь между ними. Иногда бывает, что чего-то не понимаешь, но ты должен быть ведомым и доверять режиссеру. То, как мы чувствуем себя и ситуацию изнутри, как правило, отличается от того, как это выглядит со стороны. Поэтому внешнее режиссерское управление очень важно. К сожалению, не так много режиссеров, которым я могу доверять. С позиций, может быть, не такого уж и большого, но все-таки 15-летнего опыта работы в кино могу сказать, как важно, чтобы режиссер твердо знал, чего он хочет. Тогда, даже не соглашаясь с ним в ключевых моментах, актер может положиться на него. Когда доверия нет, ты не сделаешь того, чего от тебя ждут.
— У вас, кстати, хороший дуэт получился с Лизой Боярской в «Беглецах». Не всегда ведь актеры подходят друг другу.
— В советском кино ценились такого рода вещи. А сейчас провозглашен индивидуализм во всех сферах. Перед Елизаветой я просто снимаю шляпу. Во всех смыслах — человеческом, профессиональном. Я в восторге от работы с ней. Тем более что эту роль она сама попросила. Услышала, что снимается фильм, попросилась на пробы и моментально всех убедила. До Лизы пробовали девиц очень странных. Героиня-то немая. И все они изображали инвалидную патологию. Кто-то впадал в церебральный паралич. Хотя фильм не про это. Когда мы уже заканчивали съемки в Москве, выяснилось, что Лиза будущая мать. В этот момент меня охватило невероятное волнение. Какая самоотверженность! В преддверии такого чуда рисковать собой строго запрещено. У нас ведь картина была суровая. Так что Лиза Боярская — настоящий профессионал.
— Но вам там тоже тяжело?
— Кинематографистам везде тяжело, где сложный ландшафт. У нас нет возможности поставить краны, задать движение камеры. Но природа — персонаж картины, и мы не можем без него.
— Рядом с Выборгом есть поселок Высоцкий, где жил Станислав Ростоцкий, снявший фильм «А зори здесь тихие…». Он любил рыбачить в этих местах.
— Я знаю, что натуру выбирали и в этих краях. Но здесь колоссальная разница с Карелией. Даже с вертолета видно, как меняется пейзаж. Совсем другие камни и березы, а где-то их нет. Только Карельский заповедник — это бескомпромиссный выбор для нас. Встал пораньше, пошел погулять. Очень фактурный город. Сделал много фотографий. Вообще, надо расширять кругозор. Очень радуюсь, когда меня благодаря кино заносит в необычные места.
