Разумеется, в полном смысле этого слова нынешнюю премьеру премьерой, конечно, назвать нельзя. «Легенда» была создана в Мариинском (тогда Кировском) театре более полувека назад и, попав в 1965-ом на сцену Большого (вытеснив тем самым другой выдающийся спектакль на восточную тему тех лет, балет К. Голейзовского «Лейли и Меджнун»), из репертуара никогда не выпадала. Однако промежуток в 5 лет, в который его не видела публика (последний раз балет был показан на Новой сцене в 2009 году), для спектакля оказался слишком велик. Поэтому чтоб вернуть шедевр обратно на сцену историческую, он, конечно же, требовал капитального возобновления.
А шедевром «Легенду» считают не напрасно. Впервые показанная в 1961 году, она вызывала культурный шок и была подобна эстетической революции. Ничего похожего до этого на сцене советский зритель видеть просто не мог. Представьте, небывалые, очень рискованные, причем сложные не только физически (ко всему прочему ещё и травмоопасные), но неприемлемые и для морали того времени эротические поддержки, похожие на те, что делают в цирке гимнасты, когда балерина, поднятая вниз головой, раздвигает ноги в шпагат… И это все в стране, где, как известно, секса не было. А чего стоят гениальные по своему построению шествия - кордебалетные сцены, олицетворяющие мощь тоталитарного государства? В те времена в театральной афише преобладали балеты, в которых женский кордебалет составлял основу спектакля. А тут сцена погони - составленная целиком из мужского кордебалета – когда целые орды воинов, подобно волнам, все нарастая и нарастая, под неуемное музыкальное крещендо оркестра движутся на зрительный зал. Но главное, небывалая в своей маскулинности и одновременно насыщенная восточной пластикой, притягательная по силе эмоций партия Ферхада, с её запредельным уровнем тестостерона, в огромных количествах выбрасываемого в зрительный зал... Понятно, почему этот балет так хотел танцевать Рудорльф Нуреев. На него собственно он и ставился, но, повздорив накануне премьеры с Григоровичем, а позже оказавшись невозвращенцем (причем в его чемодане компетентными органами были обнаружены закупленные в Париже отрезы эластичной бирюзовой ткани для костюма Ферхада – главного героя этого балета), танцовщик так и не смог осуществить свою мечту.
Добавьте к этому поэтичнейшую историю Назымв Хикмета, написанную в 1948 году во время 13-летнего тюремного заключения и основанную на многосотлетнем персидском мифе о любви прекрасной царевны Ширин и искусного строителя Ферхада. А кроме того музыку Арифа Меликова и минималистические декорации Симона Вирсаладзе, состоящие лишь из расставленных и развешанных по сцене светильников и стоящей в глубине сцены волшебной книге, расписанной арабской вязью. Две створки этой книги открываются, и нарисованные там персидские миниатюры словно оживают…
Это был не только великий балет, у него были великие исполнители! Чтобы понять, что творилось в Большом театре 15 апреля 1965 года, когда недавно назначенный главный балетмейстер (а «Легенда о любви» сыграла в этом назначении решающую роль, этот спектакль нравился Хрущеву) перенес его в Москву, достаточно назвать только артистов занятых в премьере: Мехмене Бану – Майя Плисецская, Ферхад – Марис Лиепа, Ширин – Наталья Бессмертнова. Завораживает один только перечень имен! Причем на протяжении всей сценической истории «Легенды» главные партии танцуют такие артисты как Михаил Лавровский, Александр Богатырев, Юрий Васюченко, Ирек Мухамедов, Гедиминас Таранда, Виктор Барыкин, Нина Тимофеева, Татьяна Голикова, Марина Кондратьева, Людмила Семеняка, Алла Михальченко.
Созданная на таких артистов, «Легенда о любви», разумеется, и сегодня нуждается в той же мощи и энергетике. Однако есть ли в сегодняшнем Большом равные им по силе танцовщики, способные наполнить спектакль новой жизнью? Ведь, как бы нам того ни хотелось, сравнений в данном случае не избежать. Но можно ли вообще сравнивать, скажем, по масштабу такие личности - Майю Плисецкую и Светлану Захарову (совсем молодых Дениса Родькина и Анну Никулину намеренно вывожу за скобки)? И я бы покривил душой, если бы написал, что выступления, которые мы видели на премьере, соответствовали уровню перечисленных артистов.
Нет, Захарова в роли царицы Мехмене Бану была совсем не плоха: присущие этой балерине изысканные линии, умопомрачительная восточная пластика… Все при ней. Тем не менее, на одних линиях образа страдающей от неразделенной любви и своего уродства женщины (царица по Хикмету отдала свою красоту незнакомому чародею, чтобы спасти умирающую сестру Ширин) не построишь. Да, была передана властность и деспотичность восточной повелительницы, но любви, сексуальной страсти, мятущейся от невозможности заполучить Ферхада в свои объятья, не было - Захарова была холодна, как лед. (Не будем, однако, слишком строги: возможно, проблемы были связаны с плохим самочувствии примы, по слухам, после премьеры госпитализированной с подозрением на почечную колику).
Проблемы были на премьере и у исполнителей ролей Ферхада и Ширин. Горной козочкой порхающая по сцене кукольно хорошенькая Анна Никулина (Ширин) передавала арабскую вязь рисунка своей партии, но временами казалось, просто не понимала, о чем она танцует. Денис Родькин (Ферхад) опять же с чисто технической точки зрения был великолепен. Но отсутствие в образе мужественности, сладко-жеманная пластика, скопированная у своего учителя Николая Цискаридзе, этому танцовщику (напомним, хорошему исполнителю партии Спартака) вряд ли не подходят. Кроме того, важный для эстетики советских балетов выбор между любовью и долгом перед народом (естественно в пользу последнего), таким героем, которого показал нам на премьере Денис Родькин, сделан быть не может.
Напомним, по сюжету царица ставит для своего возлюбленного невыполнимое условие: он получит Ширин, если пробьет железную гору, закрывающую путь воды к людям. Но потом все же соглашается отдать ему сестру, что в свою очередь неприемлемо уже для Ферхада – ведь он готов совершить подвиг во имя любви к простому народу. С этой точки зрения другой состав (Мехмене Бану – Екатерина Шипулина, Ширин - Мария Виноградова, Ферхад – Владислав Лантратов, Визирь - Александр Водопетов) психологически был более убедителен.
Тем не менее, не смотря на неизбежные в таких случаях издержки, спектакль в целом получился. Достойна похвалы работа как всего балетного коллектива, так и некоторых исполнителей. Особенно хороша блестящая четверка друзей Ферхада: Михаил Крючков, Антон Савичев, Михаил Кочан, Максим Оппенгейм. Не дотягивая, конечно, до уровня Геннадия Янина (танцевавшего эту партию при прошлом возобновлении 2002 года), зловещий образ шута неплохо вышел и у Игоря Цвирко. Все так же производят впечатление массовые сцены, шествия и погони – на высоком уровне исполнения и по-прежнему отлично вышколен мужской кордебалет. Понятно, что на эстетике самого балета слишком ощутимы приметы того времени, когда он был создан - великой эпохи 60-х. Тем не менее, он и сегодня смотрится вполне современно, поражая своим танцевальным мышлением и глубиной художественно-философских обобщений.
