Столько, сколько нужно. Ведь это очень личное от человека, знавшего их всех, дружившего с ними. В искусстве важно как, а не что, правда? Если речь о Леониде Жуховицком, то только и можно сказать: именно так, как Жуховицкий видит. Это его взгляд, его градация.
Его учебник. Да, учебник, но не нудный, втолковывающий банальные истины, навевающий глянец на известных и не очень поэтов. Вот уж нет! Жуховицкий сам — автор непричесанный, никогда ни под кого не подстраивающийся, неангажированный. Все, что написано в данном учебнике, — сгусток страсти, перфекционизма и субъективной чувственности писателя.
Казалось, споры о шестидесятниках ушли в далекое прошлое. Отговорило, отболело… Как ими восхищались поначалу, а потом (когда прозрели?!) стали поносить с большим удовольствием, изничтожать, презирать даже. Вы, мол, не те, за кого себя выдавали, лицедеи, до последнего поддерживающие советскую власть с человеческим лицом. Ну и что, ниспровергатели, добились своего, изничтожили наивных поэтов? А теперь с каким лицом власть получили?
Да, они были романтиками и совсем не с большой дороги. Да, верили в Ленина, вытаптывали Сталина. Да, когда скинули Хрущева и на генсековской арене появился Брежнев, многие ушли в себя, в собственное подполье. Молчали, некоторые приспосабливались, другие смалодушничали и абсолютно слились, что было, то было. В перестройку они опять очаровались, на этот раз Горбачевым. И так всегда, пока не крахнулось.
Это были люди, конечно же, своего времени, а не андроиды, не роботы пятого поколения. Да, ошибались, очаровывались, собирались в стайки, разбегались по одному. Ну и что? Зато сколько же человеческого осталось в них!
Жуховицкий пишет о своих шестидесятниках. Но они и наши тоже. Евтушенко, Вознесенский, Окуджава, Высоцкий, Ахмадулина, Галич, Казакова… Личные воспоминания и лучшие их стихи. На взгляд автора, опять же. Теперь это классика жанра. По-разному можно к ней относиться, не принимать даже. Потому еще, что личности этих поэтов зачастую бежали впереди их стихов. Личности неоднозначная, само собой, ведь это были просто люди.
Список Жуховицкого продолжается. Вы знали такого поэта Владимира Соколова? Он не собирал стадионы, как его успешные коллеги, да и не стремился в общем. Он был лирик, не гражданственный поэт. Но какой лирик!
А Александр Аронов? Умница, философ, и совсем не только «если у вас нету тети». Впрочем, в оригинале было не «если», а «когда».
А Вадим Черняк? А Сергей Чудаков? Среди них, шестидесятников, Жуховицкий отмечает не только тех, кто у всех на устах, вроде бы благополучных (но со своими трагедиями, конечно), но и «неудачников», маргиналов даже. Но что такое благополучие — большой вопрос и сколько за это приходилось платить. А те, которые не пробились, неудачники, вот уж оказались совсем бескомпромиссными. Писали в стол, да, для себя, о себе, про себя, но ни капли не поступились своим бессмертным «я». Потому и оказались в этом авторском, творческом сборнике на самом видном месте.
В заключение стихи. Очень известные, от Евгения Евтушенко. Написанные более полувека назад, но никак не потерявшие своей актуальности, созвучности с сегодняшним днем. Всего лишь один фрагмент:
Над Бабьим Яром шелест диких трав.
Деревья смотрят грозно,
по-судейски.
Всё молча здесь кричит,
и, шапку сняв,
я чувствую,
как медленно седею,
и сам я,
как сплошной беззвучный крик,
над тысячами тысяч погребенных.
Я —
каждый здесь расстрелянный старик.
Я —
каждый здесь расстрелянный ребенок.
Ничто во мне
про это не забудет!
«Интернационал»
пусть прогремит,
когда навеки похоронен будет
последний на земле антисемит.
Еврейской крови нет в крови моей.
Но ненавистен злобой заскорузлой
я всем антисемитам,
как еврей,
и потому —
я настоящий русский!
