— Кирилл Эмильевич, сформулируем вопрос так: что нужно было бы сделать для российского кино в будущем году?
— Если говорить в общем — надо, чтобы появлялись талантливые фильмы. Чтобы их качество повышалось. А качество повышается, благодаря расширению диапазона тематики и жанров, благодаря творческой свободе... Но главное — благодаря расширению пути творческого эксперимента. Чтобы те намеки на цензуру, которые у нас появились, желательно бы впредь исчезли (хотя — в известной мере! — некоторая доля давления чего-то на художественный процесс иногда бывает полезна).
— Именно эту полезность «в известной мере» имел ввиду Карен Георгиевич на Совете у Путина?
— Как исследователь я могу признать, что давление иногда бывает благотворно. И идеологическое давление (как показали 70-е годы), и экономическое... Но учитывая те тенденции в обществе и в культуре, которые есть сейчас, я бы сказал, что главное сейчас — это именно расширение зоны свободы, а не цензура. А также поддержка чего-то, что очевидно экономически нерентабельно, но может дать результаты в течение 50-100 лет. Еще хотелось бы большего художественного чутья у людей, которые руководят кинопроцессом.
— Это с точки зрения творчества. А экономика, инфраструктура и так далее?
— Здесь должны быть тонкие и эффективные мотивы установления связи с аудиторией, готовой смотреть, с одной стороны, отечественные, с другой, экспериментальные фильмы. Необходима дифференцированная система проката, которая бы позволяла таким фильмам доходить до зрителя. В современных условиях эту проблему решает интернет. А для решения проблем посредством интернета нужно не тормозить развитие демонстрации там кино и более гибко подходить к вопросам авторского права. Вставать на путь компромисса и договоренностей, а не закрытия и запретов. И здесь была бы очень полезна роль государства, которое не проводило бы экстремистских решений, а выступало бы в качестве арбитра...
— Под «экстремистскими решениями» вы имеете ввиду закрытие Рутрекера?
— Да, закрытие Рутрекера, а также всё то, что тормозит приближение фильмов к аудитории.
— То есть закрытие Рутрекера — недальновидный шаг?
— Абсолютно недальновидный. С одно стороны, шаг нереальный, поскольку уже придумали двадцать путей обхода. С другой, это препятствует культурному росту населения и общению зрителей.
— А что касается инициативы Шахназарова по созданию единого Центра кино с общим финансированием, системой проката?
— Это давнишняя идея возрождения Госкино. Людям, которые работали в ту эпоху (и я принадлежу к их числу), сейчас почему-то кажется, что это был рай. На самом деле, возрождение нашего кино пошло в тот момент, когда у руля Минкультуры стоял Михаил Ефимович Швыдкой, человек с достаточно тонким художественным вкусом и с ощущением момента. А когда культурой руководят люди далекие от искусства, ситуация может быть совершенно иной. И желание Карена Шахназарова, чтобы орган был под контролем кинематографистов, можно понять. Хотя будет ли результат позитивным — сказать трудно.
— Разве нормально, что в нашей стране можно по пальцам пересчитать представителей авторского кино, среди которых Сокуров — первый? Это диагноз?
— Это нормально. Потому что речь идет о поисковых произведениях, которыми интересуются от 4 до 7% населения, и то если брать в широком контексте. Это аудитория канала «Культура»; это те люди, которые, кроме Сокурова знают Юрия Быкова, Алексея Германа-младшего... так что тут список в 10-15 авторов нормален. А если говорить о зрителе в целом, то он вообще не знает режиссеров, интересуясь исключительно актерами. И это тоже нормально.
— И эти проценты — большинства и меньшинства — всегда будут одними и теми же?
— Конечно. Приблизительно. Другое дело, что сейчас очень трудно судить, что делается с реальным зрителем, потому что многие смотрят фильмы в интернете, или по телевидению (есть специальные киноканалы), или непосредственно в кино. В принципе — в принципе! — аудитория фильмов выросла многократно, хотя многократно сократилась аудитория кинотеатров по сравнению с советским периодом. Тут все непросто. Картина Говорухина, которая не выходила в кинотеатрах, получила высокие рейтинги по телевидению, — число зрителей, которые хотят это смотреть и смотрят, очень велико. Но: это не те зрители, которые хотят за это платить деньги. А деньги платит, в основном, молодежь и, в основном, за спецэффекты, а вовсе не за психологические истории. Тут сложная культурологическая ситуация, в которой нужно тонко разбираться, а у нас тонкого анализа нет, но есть разговор о квотах, о борьбе против Голливуда...
— Что есть бред со всех точек зрения.
— Борьба с Голливудом абсолютно безнадежна и безнадежна она в мировом масштабе. Надо подходить с другого конца: нужно, наоборот, использовать опыт Голливуда, отправляя туда людей, чтобы там работали, тогда доля русской культуры в мире будет только расти. А у нас один Бекмамбетов...
— То есть бессмысленно создавать Голливуд здесь, надо посылать людей туда?
— Конечно. У нас, безусловно, есть вещи, которые импонируют только нашим зрителям: тот же Эльдар Рязанов или самый великий комедиограф, презираемый при жизни, сделавший «Операцию «Ы» и другие приключения Шурика»... вот они — великие в наших пределах. А если ты стремишься ко всемирной известности, то она проходит либо по линии фестивалей (они растут сами по себе, без особого участия государства), либо это выход в мировой прокат, но тогда надо проходить через крупные корпорации — опять же через Голливуд в широком смысле слова.
— Как вы все-таки считаете, сам вектор развития нашего кинематографа, начиная с 90-х годов, правильный?
— Нет, вектор, который мы приняли с конца 90-х, когда восстановилась система проката, появились залы с системой Dolby, — вектор правильный, холера развивается нормально. Также, как и во всех остальных странах. А всё дальнейшее — это довольно тонкая история, предполагающая, что цензура — это то хорошо, то плохо, свобода творчества — это то хорошо, то плохо (в 1992-93 гг. у нас было аж по 400 фильмов в год, была полная свобода от экономики и давления, а результат чудовищный)... Главное понять — сейчас идут тонкие процессы и с точки зрения социологии и психологии, а в головах людей, управляющих кинопроцессом, все кажется очень простым — запретим это и всё будет хорошо, отфинансируем вот это — и все будет хорошо. А на самом деле всё не так. Некоторые это понимают. Сережа Сельянов. Никита Сергеевич... иногда. Тоньше надо быть. А то запрещая нецензурные выражения, ты начинаешь гробить национальную культуру... С Новым годом!
