Среди них самый яркий персонаж московской художественной среды – Анатолий Зверев, который называл себя учеником Леонардо да Винчи. На выставке красуются его знаменитые женские портреты, написанные динамичными, экспрессивными мазками. Рядом с картинами Зверева разместилось чудное, похожее на инопланетянина «Лицо Африки» скульптора Даши Намдаковой. Работа совмещает стилизованные бурятские мотивы с элементами арт-деко. Сама скульптура выполнена из бронзы. Еще из интересного – картина «Родина-дочь» Алексея Беляева-Гинтовта, на которой изображены деревянные сводчатые церкви. Работа создана в уникальном стиле ручной печати по золотой фольге.
Остальная половина зала отведена скульптуре Неизвестного. Вот Орфей, который стал самым дорогим произведением мастера. В этой фигуре ни единой лишней детали, общая форма лаконична и совершенна. Орфей погружен в свою песнь, с взглядом, предельно устремленным вглубь себя. Рядом «Крест Тарковского» и «Самоубийство». Скульптура Бертран де Борн выглядит, как перепутанные части тела поэта, из груды мускулов возникает рука, держащая за волосы голову. Это автопортрет или исповедальное высказывание?
– Я часто думаю о зрителе, – рассказывает Неизвестный. – Для себя я решил так: художник имеет право быть непонятным, но делать это лозунгом – преступление. Быть непонятным для него всегда трагедия. При этом у зрителя есть свои обязанности, он должен смотреть активно, не предвзято, с максимальным напряжением, как слушают концерт или читают сложный роман. Я знаю, какая радость охватит человека, когда он постигнет не только внешнюю оболочку симфонии, но вдруг поймет и почувствует внутреннюю красоту замысла. Радость восприятия тогда равна радости творчества.
