Из шести танцовщиков, номинированных на балетный «Оскар», до церемонии не доехал только один — американец Амар Рамазар из «Нью-Йорк-Сити балета», из балерин две — опять же солистка «Нью-Йорк-Сити балета» Сара Мёрнс и представительница Шведского королевского балета Джина Це. Меньше всех прибыло хореографов — ровно половина из заявленных; правда, и число выдвинутых на эту номинацию было очень велико — аж восемь человек против обычных трех-четырех. В этот раз на церемонии появился даже получивший травму спины Александр Экман, который выдвигался на номинацию как лучший хореограф за работу «Сон в летнюю ночь» для Шведского королевского балета. Оставивший незабываемые впечатления своим ироничным номером «О чем я думаю в Большом театре» на прошлогоднем «Бенуа», балетмейстер на этот раз выступить не смог, да и жюри в очередной раз его «прокатило», предпочтя его яркой и, как всегда, своеобразной работе (ее можно было оценить по обширным видеофрагментам во второй день фестиваля), унылую хореографию Йохана Ингера.
Отрывок из его балета «Кармен», созданного для Национальной компании танца Испании, на этот раз против обыкновения все как раз смогли лицезреть вживую. Отчасти компенсировало такое решение жюри присуждение «Бенуа» за лучшую хореографию Юрию Посохову в балете «Герой нашего времени». Этот хореограф звезд с неба не хватает; создавая свой балет, активно опирался на режиссерские указания Кирилла Серебренникова. Так что награждать в данном случае нужно было всю команду, но это не предусмотрено правилами конкурса. А отдельно выделить, например, композитора Илью Демуцкого (соответствующая номинации у «Бенуа» имеется) почему-то не захотели.
Благотворительный гала-концерт, который состоялся после церемонии награждения, шел по восходящей, хотя начинался ни шатко ни валко: довольно скучное первое отделение открылось «Дивертисментом короля» молодого питерского хореографа Максима Петрова. Интересно задуманное, но получившее неадекватное задумке воплощение на сцене произведение оказалось непомерно затянуто. К тому же хореограф, решивший вспомнить эпоху Людовика XIV и поиграть в «королевские игры», умудрился все в этой эпохе перепутать и исказить (например, пышные юбочки, надетые на танцовщиков в начале представления, такой вид приобрели, утвердившись на балетной сцене в качестве исполнительского костюма, несколько позднее).
Странно было видеть на сцене Большого и па-де-де из «Жизели» в исполнении солистов Римской оперы Ребекки Бьянки и Клаудио Кочино. Артистов ничем не наградили, но такого низкого уровня исполнения классики не приходилось наблюдать уже давно. Удручала и крепко сбитая форма солистки Шведского королевского балета Эмили Славски, танцевавшей со своим партнером Дмитрием Загребиным сложнейшее «Классическое па-де-де» Чайковского–Баланчина. Технически балерина со всем справилась и, возможно, была бы привлекательна на балетной сцене во времена Марины Семеновой… Однако теперь такие тела в балете, что называется, уже «не носят».
Во фрагменте из балета «Император Лю» Юньфын Джана в исполнении солистов Пекинской академии танца с формой как раз все было в порядке, но все равно впечатление произвели только костюмы (струящиеся морской волной шикарные шелковые халаты), и за них «Бенуа» получил их создатель Жен Дуншень.
Зато заканчивалось первое отделение настоящим «ударом под дых» — такое вот уж точно запомнишь на всю жизнь: сцена изнасилования из балета Джона Ноймайера «Трамвай «Желание» скрупулезно воспроизводила все физиологические подробности, и мастерство артистов, ее воплотивших, было почти запредельным. Так что номинировать за исполнение этого балета по справедливости надо было не только великолепную Бланш Дюбуа — балерину Алисию Аматриан, в итоге «Бенуа» и получившую, но и потрясающе воплотившего образ Стэнли Ковальски — Джейсона Райли.
Вообще с мужчинами в этом году «Бенуа» особенно повезло. Получивший статуэтку как лучший танцовщик этого года премьер Мариинского театра Кимин Ким, номинированный за партию Солора в балете «Баядерка», которую он станцевал как приглашенный солист в Парижской опере (редакция Нуреева), все же исполнил на гала другую свою удачную партию — Золотого раба в балете «Шехеразада» (за нее он тоже был номинирован). Возможно, дуэту, который танцовщик показал с балериной Надеждой Батоевой, не хватало партнерского взаимодействия, сладострастной неги и эротизма, присущего этому шедевру Серебряного века, но что касается танца самого Кимин Кима, то такого захватывающего исполнения видеть не приходилось. Тут сравнения могут быть только с создателем этой партии Вацлавом Нижинским — такой силы животный магнетизм и кошачья пластика готовящейся к прыжку черной пантеры (такими эпитетами критики описывали танец самого «бога танца») присутствовали на сцене.
В принципе это решение жюри никаких сюрпризов не преподнесло… Общеизвестно, Кимин Ким — чудо современного балета и один из самых выдающихся танцовщиков нынешнего поколения. Но вот что достойную конкуренцию ему составит солист Парижкой оперы Уго Маршан, не ожидал никто. Танец этого исполнителя (еще не «этуали») в дуэте из балета «Эсмеральда» затмевал даже весьма убедительный танец его красивой по линиям партнерши Ханны О’Нил, признанной жюри как лучшая балерина этого года: он высоко парил, покоряя пространство непривычной и тяжелой для него сцены Большого театра (в этом танцовщик признался мне после своего выступления), демонстрировал технические навороты и всем своим видом показывал, что это далеко не предел его возможностей.
Прошедший, как всегда, на второй день фестиваля благотворительный гала-концерт «Звезды Бенуа де ла Данс — лауреаты разных лет» впервые был сделан как тематический и собрал фрагменты самых ярких балетов, поставленных в мире по произведениям Шекспира. Он так и назывался — «Шекспир глазами хореографов», и переведенными на пластический язык здесь оказались такие творения гения английской литературы, как «Буря» хореографа Маурисио Вайнрота в исполнении солистов Современного балета театра Сан-Мартин Соль Рурич и Рубена Родригеса, «Макбет» Владимира Васильева, в который неплохо вписались Денис Родькин и Юлия Степанова, или «Оттело» Лара Любовича, где очень удачно выступили солисты Балета Джоффри грузинская танцовщица Виктория Джиаяни и француз Фабрис Кальмель, кстати, вошедший в Книгу рекордов Гиннеса как самый высокий танцовщик в мире. Даже наши совсем не маленькие солисты были почти на голову ниже его. Кроме того, на сцене показали еще одну версию этого балета — настоящий пластический и эротический шедевр Джона Ноймайера, разные версии «Гамлета», балет «Как вам это понравится» и «Укрощение строптивой», что идет сейчас в Большом театре в хореографии модного балетмейстера из Монако Жан-Кристофа Майо.
Открывал шекспировский вечер, естественно, дуэт из балета Леонида Лавровского «Ромео и Джульетта», проложившего дорогу всем остальным интерпретациям этого произведения в XX и XXI веке. Прекрасно исполнившие этот дуэт солисты Михайловского театра Анастасия Соболева и Виктор Лебедев подготовили его в авральном режиме за три дня. Карты устроителям спутал премьер Большого Артем Овчаренко, сначала пообещавший участвовать в концерте, но потом неожиданно уехавший в Санкт-Петербург танцевать этот балет с Дианой Вишневой (на «Бенуа» он должен был показать фрагмент из того же балета, но в хореографии Майо).
А вообще «Ромео и Джульетта» была представлена на тематическом вечере аж четырьмя хореографами, и кроме Лавровского здесь показали авангардные интерпретации Анжелена Прельжокажа (самое значительное, что хореограф создал в своем творчестве) и Матса Эка (свою недавнюю работу знаменитый хореограф назвал несколько по-другому — «Джульетта и Ромео», показывая тем самым, что это совсем не та история, к которой мы привыкли). Но самой необычной и парадоксальной, как всегда, оказалась версия Бежара. Этот хореограф способен преподносить сюрпризы и после своей смерти, ведь на сцене оказалась не знаменитая во всем мире «Ромео и Юлия» на музыку Берлиоза, которую величайший балетмейстер XX века снабдил слоганом под грохот бомбардировок и стрекот автоматов «Любите — не воюйте!», а гораздо более ранняя и неизвестная широкой публике работа 50 х годов на джазовые мелодии Дюка Эллингтона.
На музыку этого же композитора была представлена на заключительном гала в хореографии Бежара и шекспировская трагедия «Гамлет». Здесь опять все оказалось вывернуто наизнанку. Трагедия обернулась комедией, и если говорить о лучшем исполнителе на этом вечере, то им опять же следует признать самого Бежара — запечатленный на кинопленку хореограф искрометно танцевал в баре, опрокидывая бокал за бокалом, жонглируя черепом и смотря своим мефистофелевским взглядом в зал с экрана. В танце он превзошел даже звезд своей собственной труппы, принимающих, кстати, участие в фестивале «Бенуа» впервые — харизматиков Жюльена Фавро и Катерину Шалкину. Странно, сам Бежар всегда считал себя танцовщиком-неудачником, потому, собственно, и стал хореографом.
Другим героем фестиваля был еще один хореографический гений XX века — Джон Ноймайер: он наконец приехал на «Бенуа» за своим «Оскаром», присужденным ему еще в 2013 году «за жизнь в искусстве». Исполненные звездами его труппы из Гамбурга — Анной Лаудере, Карстеном Юнгом, Сильвией Аццони, Александром Рябко (этот артист тоже был награжден призом «Бенуа» «за высокий артистизм в партнерстве»), показанные на фестивале отрывки из его балетов («Третья симфония» Малера, «Трамвай «Желание» по Теннесси Уильямсу, или балетов из шекспировского цикла «Как вам это понравится», «Гамлет», «Отелло») были наполнены хореографической мыслью, истинной философской глубиной и оказались в ряду самых ярких впечатлений.
«Я бы мог долго говорить о своих взаимоотношениях с Россией. Говорить о Вацлаве Нижинском, об Анне Павловой, о Рудольфе Нурееве, о Наталье Макаровой, о Юрии Григоровиче, — объявил со сцены великий хореограф. — Но такую многокилометровую очередь в шестнадцатиградусный мороз, чтобы попасть на выставку портретов Серова, я не видел больше нигде в мире! И поэтому мне особенно приятно получать этот приз именно здесь, в этой стране, где люди так глубоко и искренне чувствуют искусство!».
