Натали Портман появляется в известном всему миру розовом костюме от Шанель. Ее героиня была в нем в день убийства мужа, произошедшем в Далласе во время предвыборной поездки 22 ноября 1963 года. И потом не смывала с него кровь, так и ходила. Даже в момент вхождения во власть нового президента Джонсона стояла с ним рядом в том розовом костюме. Имя Жаклин с экрана не прозвучит, только миссис Кеннеди и Джеки, как ее называли близкие и вслед за ними миллионы соотечественников. Во время похорон маленькие дети президента Кеннеди появятся в голубых пальтишках. Трехлетний мальчик, смотрящий непонимающим взором из окна автомобиля, следующего в траурном кортеже на Арлингтонское кладбище, производит, пожалуй, самое сильное впечатление, какого не сможет дать на протяжении всего фильма героиня Портман. Ее Джеки надо было найти силы, чтобы пройти скорбный путь до конца, показать всем масштаб случившегося, выдержать на себе тысячи взглядов. В картине тщательно воспроизведена не только похоронная процедура, но и сцена убийства Кеннеди. Хотя сам убитый президент на экране присутствует считаные минуты. Для этого нашли очень похожего на него актера. На протяжении полутора часов мы следим за скорбным лицом Натали Портман. Всегда на первом плане, и это бенефисный для нее фильм. Джеки смывает кровь мужа с лица и тела, чистит ногти, под которыми тоже запеклась кровь. Мы видим, как она снимает колготки, перепачканные кровью, кровавые струи, стекающие по ее спине под напором воды. В фильме есть и черно-белые кадры, сделанные под кинохронику, когда Джеки показывает свой дом. Она счастлива. Впереди у нее новая жизнь первой леди, оказавшаяся в итоге такой краткосрочной.
Самыми шокирующими на фестивале стали две конкурсные картины. «Плохая партия» режиссера Аны Лили Амирпур — лихо закрученная история про людоедов, искромсавших девушку, съевших ее конечности, а потом вставших едва ли не на путь исправления. В том смысле, что вместо человеческого тела кое-кто из каннибалов начнет вкушать крольчатину. Одного из людоедов кубинского происхождения сыграл американский актер и уроженец Гонолулу Джейсон Момоа, известный по роли кхала Дрого в сериале «Игра престолов». Его брутальный и накачанный герой с прекрасным цветом лица от хорошего питания в итоге испытает нежные чувства к своей полусъеденной жертве, у которой уцелело только по одной конечности. Вместе с дочкой и новой пассией они уже почти семья. Остается лишь заплакать от умиления. В «Плохой партии» едва узнаешь Киану Ривза, вступившего в новую актерскую и мужскую пору. В картине вообще много сюрпризов, которые не стоит раскрывать.
Убойное впечатление производит и «Дикая местность» мексиканского режиссера Амата Эскаланте, занимающая в рейтингах зрителей и критиков самое худшее место. Притом что Эскаланте — талантливый человек, чьи фильмы постоянно участвуют в конкурсных программах Каннского фестиваля, а его предыдущая картина «Эли» — безусловная удача. В «Дикой местности» герои все время бегают в сарай, где можно предаться любви с членистоногими. Иногда ценой жизни. Но, видимо, удовольствие стоит того. Змеи заползают в женщину, она получает свой кайф, а что ей бедной остается, если мужчины заняты друг другом. Свой фильм Эскаланте посвятил памяти недавно ушедшего польского классика Анджея Жулавского, снявшего когда-то «Одержимость» с Изабель Аджани, героиня которой одержима бесом. Но между этими картинами — пропасть.
Американский режиссер Терренс Малик, известный по фильмам «Тонкая красная линия» и «Древо жизни», участвует в конкурсе с первым в своей карьере неигровым фильмом «Путешествие времени». Можно воспринимать его как заблуждение классика, показавшего, что документалист он слабый. Глобально охватив события, происходящие на Земле, — от голодающих детей Африки до жителей морских глубин, он не сказал об этом мире ничего, не передал весь ужас и отчаяние, если их испытывал. Мы полюбовались видами извергающегося вулкана, мощью гейзеров, морским прибоем, как будто посмотрели какую-нибудь телепрограмму о путешествиях.
Во внеконкурсной программе состоялась премьера документальной картины «Аустерлиц» Сергея Лозницы — режиссера белорусского происхождения, живущего в Берлине, а когда-то работавшего в Ленинграде. О важности для фестиваля этого показа свидетельствует тот факт, что картину представили в главном фестивальном дворце. Лозница наблюдает за теми, кто приезжает в концлагеря, ставшие теперь мемориальными. Он снимал в Дахау и Заксенхаузене. Камера статична и, пожалуй, слишком безучастна, но это сознательный выбор режиссера. Она фиксирует рядовой поток посетителей, каких мы видим в любом музее мира. Мужчины и женщины в шортах, с пластиковыми бутылками равнодушно осматривают места, где погибали такие же люди. Экскурсовод что-то рассказывает, а зрелых лет барышня с бутылкой воды на голове развлекает друзей. Для чего они здесь? Чтобы отметиться, сфотографироваться? Сергей Лозница рассказал в Венеции: «Это место памяти, куда вы можете прийти, подумать, помолиться, а не инструкция о том, как запускали газ в камеры, где стояли стоматологи. Картина — открытая структура, позволяющая интерпретировать происходящее. Я уверен, что в такое место нельзя приходить в чем попало. Больше всего поражает именно то, в чем люди приходят в бывшие концлагеря. Наверное, я выступаю как морализатор, но диссонанс возникает. Все это говорит о равнодушии людей. Мой фильм о непонимании того, в каком месте мы находимся, о туристическом взгляде, который скользит по поверхности, не проникая внутрь».
Но не везде это так. К примеру, в Южной Корее ты еще только подходишь к месту захоронения ветеранов войны, к тебе подходит человек в военной форме и обращает внимание на то, что что-то не то в твоем облике. В шортах туда точно не пустят. Надо уважать героев, да просто усопших — это аксиома. Лично меня поразило совсем другое во время недавнего посещения Освенцима. Там все поставлено на поток, какой-то конвейер по выкачиванию денег. В этом музее смерти декларируется, что вход бесплатный, поскольку неприлично брать деньги за посещение места, где гибли люди. При этом ты обязан заплатить за экскурсию, без этого на территорию лагеря не пропустят, а до этого за дополнительную плату сдать сумку. Ее измеряют листом бумаги, не дай бог, окажется больше. А публика приходит обычная, никто не целуется на костях. Но в общем, добро пожаловать в Освенцим!
Австралийский рок-музыкант, рок-идол, писатель и сценарист Ник Кейв в Венецию не приехал, хотя стал героем сразу двух картин. В «Прекрасных днях в Аранхуэсе» Вима Вендерса, снятых в 3D, он присутствует в кадре как исполнитель песен. Эндрю Доменик посвятил ему целый фильм «Еще раз и с чувством», тоже снятый в 3D. Он сам по себе так прекрасен, что его можно подобно арт-объекту выставлять в музее. Черно-белое изображение достигает изумительного зеркального блеска. Да и сам Кейв — настолько экзотическая птица, что глаз от него не оторвать. Мы увидим его сына-подростка, очень похожего на отца, с такими же темными глазами. В 2014 году на Берлинале Кейв лично представлял документальный фильм «20 000 дней на земле», где запечатлена его каждодневная жизнь и возникают образы детства. По-своему он тоже был хорош. Но таинство музыки, ритуал, совершаемый Кейвом в каждом своем выступлении, удалось передать только теперь.
На остров Лидо уже приехал за «Золотым львом» 83-летний французский актер Жан-Поль Бельмондо. Недавно разгорелся скандал по поводу того, что Бельмондо игнорируют в Каннах. Венеция восстановит справедливость. На церемонии закрытия награду Бельмондо вручит Софи Марсо. Тем самым будет отмечен вклад актера в киноискусство.
