«Трон» — это точная и действующая копия туалета американской фирмы Kohler, но сработанная вся из золота в 18 карат.
И вот на днях «Трон» отфутболили в Соединенные Штаты и вмонтировали в один из туалетных отсеков на пятом этаже нью-йоркского Музея имени Соломона Гуггенхайма. С прошлой пятницы любой посетитель музея может пользоваться «Троном» по большой или малой нужде. «Трон» стал туалетом. (Как его окрестили, узнаете в самом конце.)
Этот — под итальянским небом — апофеоз, или даже суперапофеоз, богатства и роскоши, должен был прибыть в Нью-Йорк на несколько месяцев раньше, но задержался в благословенной Флоренции. Там в литейной апофеоз подвергся формовке, отливе, сварке и т.д. С золотом, как оказалось, возни куда больше, чем с простым пластиком.
Однако установка низвергнутого «Трона» под сенью Музея Гуггенхйма мало чем отличалась от установки обычного туалета в вашем доме.
Разумеется, Каттелан прилетел из Милана в Нью-Йорк на инаугурацию своего шедевра. Он был в шафрановой рубашке и, конечно, волновался. Скульптор говорил: «Я надеюсь, что люди не воспримут установку золотого туалета как шутку. Это абсурдный посыл, касающийся неравенства людей, и комментарий к неограниченному богатству в мире искусства. Это в некотором роде подарок посетителям Музея и возможность провести время наедине с такой роскошной и прелестной вещью. Трудно будет поверить в ее реальность».
Цена «скульптуры», оплаченная анонимным покупателем, засекречена. Золотой унитаз останется в Музее и будет использоваться по назначению до конца своих дней.
После небольшой церемонии Каттелан пригласил искусствоведов и репортеров испытать на деле его творение. Не знаю, всем ли им хотелось в тот момент по малому и большому, но по большому счету междусобойчика с золотым туалетом хотели все.
После испытания (характера критиков) произошел обмен мнениями. Почти все сошлись на том, что скульптура выглядела особенно впечатляюще, когда, справив малую нужду, искусствоведы спускали воду и наслаждались ее отражением в золоте унитаза. А одна из критиков Ренди Кеннеди даже охарактеризовала этот момент как «новое величие постмодернизма», забыв, что от великого до смешного всего один шаг.
Сам скульптор был менее озарен. Прослушав мнение критиков, он сказал: «Я счастлив, ибо это мое произведение, не на пьедестале и не в галерее. Оно в маленькой комнатке и ожидает, когда его навестят те, кого приперло. Когда я увидел впервые мое произведение в уборной Музея я буквально заплакал». О, эти дорогие слезы Каттелана!
Вот тебе и «не все золото, что блестит».
И, наконец, как переименовали «Трон». Сейчас его называют «Америкой». Неважно, сколько дерьма понанесут в «Америку» американцы, она все равно останется золотой. И блестящей. Все другие трактовки — отрыжки антиамериканизма.
Мэлор СТУРУА, Миннеаполис
