Милосердие к Сокурову: нужно ли было умолять Путина

Унижаться можно — чтобы спасти

Режиссер Александр Cокуров в милосердии, безусловно, не нуждается. Он просто лишь призвал к милосердию нашего президента. И получил за это по полной программе.

Унижаться можно — чтобы спасти

Нет, многие им гордятся, даже посвящают стихи. Говорят, что вел себя в этом диалоге очень достойно. Однако радикальные демократические товарищи, наоборот, ставят этот разговор Сокурову в вину.

«Он не должен был просить», — говорят они. Смело так говорят, невзирая на лица. «Мы бы у него никогда ничего не попросили». Ну да, куда уж Сокурову! «Пять минут позора, а дальше можно жить…» — опять ехидничают радикальные демократы. Такие герои…

Только о каком позоре речь? Не было никакого позора. Был диалог с президентом. Были слова Сокурова «я вас умоляю». Ещё он несколько раз перебил Путина, настаивая на своём. Умолял помиловать режиссера Олега Сенцова, своего коллегу. Ведь тому дали «двадцаточку», мы знаем.

Нет, можно, конечно, жить с гордо поднятой головой и ни разу не идти с властью на контакт. Никогда! А потом чертовски уважать себя за это, холить и лелеять. Можно даже в таких случаях вспоминать Воланда: «Никогда ничего не проси у тех, кто сильнее тебя…» Можно, но не сейчас.

За други своя стоит просить у кого угодно, даже у дьявола. Нужно просить, чай не за себя же! И унижаться можно. Чтобы спасти. Сокурову всё равно, хвалят его за этот поступок или ругают. Делай, что должно и пусть будет, что будет.

Сейчас диалог Сокурова с Путиным сравнивают с памятным звонком Сталина Пастернаку:

— Недавно арестован поэт Мандельштам. Что вы можете сказать о нём, товарищ Пастернак?

— Я очень мало его знаю! Он был акмеистом, а я придерживаюсь другого литературного направления. Так что ничего о Мандельштаме сказать не могу.

— Но он мастер? Мастер?

— Я хотел бы поговорить с вами, товарищ Сталин…

— О чём?

— О жизни и смерти…

— Это всё, что вы можете сказать? Когда наши друзья попадали в беду, мы лучше знали, как сражаться за них!

После этого Сталин бросил трубку.

«Он вёл себя на твердую «четверку», — сказала тогда Ахматова. Пастернак не ожидал этого звонка. Наверное, растерялся. Потом корил себя всю жизнь. Но сделал выводы. Когда арестовали мужа и сына Анны Ахматовой, он пошёл в нужный дом, заступился немедленно. Мужа и сына тогда отпустили.

Сейчас иные времена, нравы. За стихи против вождя больше не расстреливают (иногда, правда, сажают). За намерения не расстреливают. Но Сенцова посадили именно за это.

И подобный разговор один на один (хотя вокруг была масса народа) до сих пор считается доблестью. Ладно Сталин, да и разве может хоть кто-то из ныне живущих осуждать Пастернака. А Юру-музыканта помните? Он тоже позволил себе… И ещё я помню глаза сидящей рядом творческой интеллигенции в этот момент — в них был дикий испуг.

Президент ответил Александру Сокурову, как надо: всё решает закон. Только закон у нас, мы-то знаем, и есть Владимир Владимирович Путин. Как он скажет, так и будет. Несмотря на самый независимый суд в мире. Но даже по Конституции президент имеет право на помилование. То есть, на милосердие.

Конечно, здесь могут быть вопросы. Режиссер Сокуров просит за режиссера Сенцова, ну, а другие как же, его подельники. Пусть сидят? Опять вся надежда на доброго царя. Он уже не раз проявлял эту свою волю — отпуская Ходорковского, например. Или Надежду Савченко. Кто-то скажет — по конъюнктурным соображениям: Ходорковского перед Олимпиадой, Савченко — на обмен. Может быть. Только про православный крестик Путина мы-то знаем.

Поэтому Сокуров, безусловно, прав в своей просьбе. А всем недовольным его поступком просьба удалиться.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру