Само название «Пьеса для него» говорит о том, что вечер был задуман как бенефис четырех танцовщиков Большого театра, не слишком пока широко известных публике. Только один из этих танцовщиков является премьером (Вячеслав Лопатин), двое других (Денис Савин и Игорь Цвирко) — солисты, а Владислав Козлов вообще числится в кордебалете. Именно с учетом их индивидуальностей создавались или переносились на сцену Большого театра представленные организаторами балеты.
Первый из них, бессюжетный балет «Обручение ради смеха», которым вечер, собственно, и открывался, назван по вокальному циклу Франсиса Пуленка, на музыку которого он поставлен. Это опус молодого хореографа Антона Пимонова, до недавнего времени танцовщика Мариинского театра, являющегося сейчас замом худрука Екатеринбургского театра оперы и балета Вячеслава Самодурова и уже успевшего побывать за свою хореографию лауреатом «Золотой маски» и поставить несколько своих произведений на сценах театров Петербурга (в Мариинском театре и Театре балета им. Якобсона) и Москвы (Балет «Москва»).
В принципе непритязательный, зато музыкальный и по хореографической лексике внятный и простой, этот новый балет хореографа поставлен был на танцовщика фактурного, обладающего красивыми линиями и хорошим вращением.
На Владислава Козлова я обратил внимание еще 10 лет назад, когда он, будучи учеником Саратовского училища, приезжал в Москву на смотр хореографических училищ. Помню, как мы с ныне уже покойным выдающимся педагогом Московской академии Александром Бондаренко, который тоже заметил подростка (он и попросил ректора академии Марину Леонову поспособствовать его переводу в Москву), уговаривали его на этот переход. Уже тогда было видно, что танцовщик он перспективный, что будущее и подтвердило.
Сразу в Большой Козлов не попал, недолгое время работал в «Стасике», а настоящие успехи начал делать с приходом в ГАБТ нового руководителя балета Махара Вазиева, который сразу же после своего появления в труппе поручил Козлову роль, о которой мечтают многие исполнители, — принца Дезире в балете «Спящая красавица». За два года он отлично освоил такие значимые партии, как Ленский в балете Крэнко «Онегин», Грушницкий в балете «Герой нашего времени», совсем недавно с большим успехом и на эмоциональном пределе сыграл Эрика Бруна в балете «Нуреев».
В новом балете, специально поставленном исходя из особенностей этого танцовщика, Антон Пимонов помог подчеркнуть индивидуальность артиста, но не менее выигрышно показал и других исполнителей, о которых много сейчас говорят, — итальянца Якопо Тисси и русско-японского танцовщика Марка Чино.
Другую мировую премьеру — балет «Юг» — для артистов Большого поставили известные постановщики спектаклей на тему танго Марихо и Пилар Альварес, а также Клаудио Хофман. Такого рода театрализованные шоу эти хореографы неоднократно показывали на Чеховском фестивале — теперь поставили похожий спектакль и в Большом.
И, как всегда у этих балетмейстеров, перед нами опус не только о мужчине и женщине — он об истории их чувства. А еще — об истории танго. Действительно, танец этот рождался в мрачных портовых кварталах и борделях Буэнос-Айреса поначалу как одиночный и мужской. Нищие эмигранты, охотники за удачей, авантюристы и изгои вступали в танец, соревнуясь в мужественности, красуясь перед девицами. Словно петухи, они бросались в него как в бой, который может закончиться поножовщиной…
Женщина, любовь, страсть, смерть — все это в полной мере присутствует и в спектакле «Юг». Действие строится тут как воспоминание, и происходит оно в мрачном мире тюрем и шикарных борделей. Заканчивается эта история, как и всякая история танго, убийством женщины из-за ревности и противоборства двух самцов.
Помимо солистов Большого Марии Виноградовой, Дениса Савина и Игоря Цвирко с мастерством разыгравших эту трагедию на сцене, в качестве массовки тут задействовано еще 12 артистов театра. Причем ни солисты, ни массовка в отличии от артистов труппы «Танго Метрополис Данс Компани» из Буэнос-Айреса (с ней троица хореографов приезжала на Чеховский фестиваль), танго танцевать не обучены. Поэтому если в выражении своих чувств, которые артисты Большого выплескивали через танец, на сцене был полный порядок, то стиль получился приблизительным…
А вот спектакль «Любовная песня» («Love song»), поставленный Андреем Кайдановским на этих же двух артистов, у Савина и Цвирко не только был идеален по форме, но и произвел довольно сильное впечатление. И опять-таки, не в последнюю очередь, за счет их потрясающей актерской работы. Так что балет интересен не только своей хореографией, но прежде всего драматургическим ее наполнением…
Постановки солиста Венского государственного балета Андрея Кайдановского, все чаще выступающего в роли хореографа, в Москве сейчас востребованы, причем не только театром музыкальным, но и драматическим (пластический спектакль «Басня. Теория идеального наблюдателя» в Театре на Таганке). Открыли этого хореографа для нашей публики на хореографических мастерских Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко «Точка пересечения», где Кайдановский два года назад поставил номинированный на «Золотую маску» балет «Чай или кофе?». Теперь новый балет Кайдановского — в планах этого театра на следующий сезон. Большой же перенес на свою сцену другой удачный балет этого балетмейстера четырехлетней давности, который тот поставил в рамках проекта «Молодые хореографы-14» в театре «Одеон».
Итак, как и в балете «Юг», перед нами воспоминания, причем воспоминания мучительные. «Я тебя ненавижу!» — с такого истошного вопля прима-балерины Большого Екатерины Крысановой балет начинается, тем же воплем он и заканчивается. А между этими двумя точками умещается жизнь семейной пары. Это как бы продолжающаяся бесконечная история под музыку Жака Бреля «Не покидай меня» в исполнении Нины Симон.
Героя мучают воспоминания. В ушах — навязчивая мелодия «Не покидай меня», а в голове — эта же навязчивая мысль, которая преследует мужчину (Дениса Савина), несмотря на давно исчерпанные отношения с партнершей. Он пытается отделаться от своих воспоминаний и, чтобы остыть, целиком окунает голову в ведро с холодной водой… Но тем не менее продолжает думать о ней и мастурбирует, уставившись в экран смартфона. Балет поставлен натуралистично, и действия танцовщика, когда он запускает руку в трусы, поддаются вполне однозначному толкованию.
Хореограф изображает своего героя раздвоенным. Он показан на сцене в виде двух персонажей: один — реальный и рефлексирующий (Денис Савин), другой (Игорь Цвирко) — в его воображении и воспоминаниях с возлюбленной. Показывается это, например, с помощью такого нехитрого и остроумного приема: когда один, воображаемый герой (Цвирко), снимает с себя штаны, оставаясь в трусах и лаская любимую, другой — реальный, в отдалении сбоку сидящий за столом и в наушниках (Савин), эти штаны на себя надевает. А также, словно в его «шкуру», влезает в пиджак…
В процессе балета герои меняются местами: если вначале Савин в трусах и майке корячится на сцене в муках, а потом калачиком сворачивается на полу, то заканчивается пьеса точно так же, но уже с Цвирко. Здесь смешиваются мысли, желания и воспоминания героя. Это и притяжение, и отталкивание, и его воображение, в котором он видит полуобнаженного двойника в соитии с возлюбленной. И такой поток сознания героя, мастерски показанный артистами (как с помощью режиссерских приемов, так и с помощью танца), бесконечен.
Еще одним перенесенным на сцену Большого театра в рамках вечера «Пьеса для него» балетом был «Фавн» марокканца Сиди Ларби Шеркауи, модного хореографа и руководителя Королевского балета Фландрии. Этот балет показывали в Москве несколько раз: и на фестивале Бенуа де ля Данс, и на Чеховском фестивале.
И вот тут Вячеслав Лопатин показал себя не только выдающимся интерпретатором поставленной совсем на других танцовщиков партии. Свою партию этот артист буквально «пропел» собственным телом, будто по наитию свыше делая это гораздо выразительнее зарубежных исполнителей, работающих с Шеркауи.
Балет Шеркауи был поставлен к 100-летию дягилевской антрепризы в 2009 году и переосмысливает легендарный балет Нижинского. Перед нами — насыщенный кувырками и другими ловкими акробатическими движениями дуэт, действие которого происходит на опушке леса, изображенного на заднике. На узнаваемую музыку Дебюсси на поляне появляется Фавн (Вячеслав Лопатин), а затем на добавленную в балет музыку композитора Нитина Соуни, выполняя те же самые движения, появляется его партнерша (Юлия Скворцова), которые затем сливаются в причудливый пластический клубок, каждое движение в котором перетекает в другое и изображает соитие… То, что выделывал Лопатин со своим телом на сцене, преобразило сам балет, сделало его гораздо более глубоким и интересным. Податливое тело Лопатина переливалось в импрессионистских всплесках музыки Дебюсси и при этом было не только пластично, но и источало эротику.
