Акционистская история Павла Крисевича началась совсем недавно. После победы в олимпиаде «Умницы и умники» петербуржец получил возможность поступить в любой институт страны и – по настоянию родителей – поступил в МГИМО. А потом ушел из института в армию, поскольку не собирался становиться дипломатом.
Окончив службу, он поступил на экономический факультет РУДН в Москве. Тем же летом 2020-го случилась его первая акция. Молодой человек приковал себя наручниками к ограде около здания суда, где слушалось «Дело Сети» (признана запрещенной в России террористической организацией) и зажег фаер. Следующая акция уже была в поддержку фигурантов дела «Нового величия» (признано в России экстремистской организацией и запрещено). Павел в форме майора полиции читал у здания суда стихи. Рядом с ним стоял манекен. После прочтения акционист перерезал ему горло. Тогда Крисевич отделался штрафом в 10 тыс. рублей.
Спустя пару недель Крисевич провисел на альпинистском тросе на мосту 40 минут, потом отцепил трос и спрыгнул на туристический корабль. Следующая арт-выходка получила широкий резонанс - 6 ноября прошлого года Крисевич распял себя на кресте на Лубянской площади, а помощники подожгли подножие распятия. За это ему дали 15 суток и исключили из института.
В январе этого года Павел Крисевич провел акцию под названием «Сфера души русского человека» на Арбате – залез в шар из колючей проволоки. За нее он отсидел 39 суток и в начале марта вышел на свободу.
– Где проходит граница между активизмом и акционизмом? Когда заканчивается искусство, а начинается чистая политика? И можно ли (нужно) оценить Крисевича, как художника? – спросили мы у галериста Марата Гельмана, который многие годы делал погоду на российской арт-сцене и поддерживает многих акционистов.
– Венские акционисты в своё время определили – художник самому себе может причинить увечье в рамках акции, а другим - нет. Чем отличается активизм от акционизма? Активизм – это поступок, а акционизм – это жест. Одно и то же действие всегда объявляется и поступком, и жестом. В зависимости от пропорции мы решаем – активизм это или искусство.
Если художник никому не навредил, если совершил громкой, но безопасное для окружающих действие – это художественная акция. Хорошая или плохая – другой вопрос, ее оценки.
– В данном случае какая пропорция?
– Пока я вижу, что проступка особого нет. Если забыть про искусство и оценить его действие с точки зрения закона, то это что – хулиганство?
– Как можно оценить его картины, которые были арестованы во время предыдущей акции на Пушкинской площади?
– Думаю, Крисевича ждет этап прояснения. Пока то, что я вижу, неясное. Какое-то многословие в искусстве. Наверное, именно то, что их арестовали, и придает им значение. Но мне, скорее, нравится то, что он делает, чем нет.
