Кино про кино, повесть про писателей, заметка на тему: “Почему у корреспондента не получился репортаж” — все это любимые жанры самых разных творческих профессий. Фотография, особенно журналистская, сильно этим злоупотреблять не может. Уж больно редко когда съемка сама по себе является событием. Но фото про фотографов, конечно, есть. И даже удивительно, почему “ФА” раньше не догадался взглянуть в лица своих героев.
Обобщенный портрет фоторепортера в 1951 году сделал известнейший “лайфовский” фотограф Андреас Файнингер. Поклонник всякого рода эффектов, архитектор по образованию, Файнингер снял своего приятеля, тоже очень известного молодого фотографа Дениса Стока (“ФА” публиковал его работы). Идея была нехитрая: “Лейка” заслоняла лицо молодого человека. Вместо одного глаза был объектив, вместо другого — вспышка. Круг света выделил из темноты это лицо-камеру. Выделил, как оказалось, на десятилетия.
Вряд ли Файнингер сам ожидал, что его скромный и очевидный эксперимент будет ждать такой невероятный успех. Но успех пришел. Наверное, потому, что автору удалось создать запоминающийся образ. Некое мифологическое существо — гибрид человека и фотоаппарата. Безжалостное в своем любопытстве и желании рассказать всем об увиденном.
В каком-то смысле Файнингер обогнал время. Подобные техногенные монстры появились в кино намного позже. Но с другой стороны, он “выстрелил” именно в нужный момент. Потому что к 1951 году фотожурналистика из нового романтического занятия окончательно превратилась в понятную и востребованную профессию. По тем временам — и в суперпрестижную. И загадочный образ фотомутанта отвечал представлениям времени об этих удивительных людях — фоторепортерах.
Жутковатый образ фотографа к тому же и передает некую нравственную дилемму, с которой сталкивается общество. Как отделить полезную и необходимую работу репортера от жестокого вмешательства в личную жизнь известных людей? Ответа на этот вопрос как не было, так и нет. И точно не будет. Все зависит в конечном счете только от самого репортера-папарацци. И никакие кодексы тут не помогут.
Фотопортрет Дениса Стока работы Андреаса Файнингера навсегда остался в истории. И можно поговорить о более “простых” людях. Людях, которые своим трудом, да и всей жизнью добились мирового признания фоторепортажа.
В душе каждого репортера не может не жить мечта “с “Лейкой” и блокнотом первыми ворваться в города”. Куда конкретно надо “врываться” — это каждый раз по-разному. Но сделать то, что не делали другие, — это суть любого творчества. Стоит ли говорить, что сделать нечто подобное всегда непросто.
Братья Кеннеди любили фотографироваться. Они оправдывались, что это часть их работы. Но и наверняка им это просто нравилось. После Джона Кеннеди осталось множество отличных снимков. И это только кажется, что сделать их было легко — нажимай на кнопку, и готово.
Сеймур Линден в ноябре 1961-го оставил нам карточку прямо из Овального кабинета. Кеннеди живо обсуждает что-то со своим помощником. Другой его сотрудник разбирает бумаги для доклада на столике у окна. Но главные герои снимка не они. Главный герой — это Эллиотт Ивитт, буквально ползающий по стене, чтобы добиться правильного ракурса. В отличие от президента США, фотокору явно не хватает пространства Овального кабинета.
Немного есть кадров с великими фотографами за работой. Картье-Брессон придумал какой-то план нью-йоркской Пятой авеню, который можно было сделать из апартаментов другого известного фотографа — Корнела Капы. В 1959-м Картье уже был лучшим среди лучших. И Рене Бурри, который тоже скоро станет классиком, просто решил фиксировать работу маэстро. Так Картье-Брессон сам превратился в тему для репортажа. От той серии Бурри осталось два снимка. На первом, открыв на верхотуре какое-то огромное окно, Картье-Брессон высунулся больше чем до пояса на улицу и что-то выцеливает. На втором он повернулся посмотреть, что делает надоедливый мальчишка, который щелкал затвором, точно так же высунувшись в соседнем окне. Картье-Брессон обернулся и сразу стал портретом. Просто и навсегда.
Как и всем репортерам, фотографам иногда достаются удивительные бонусы. В 1945 году женщина-фотограф Ли Миллер оказалась в баварской резиденции Гитлера “Орлиное гнездо”. Резиденция — вилла средних размеров в горах (как тут не вспомнить о бытовой скромности фюрера: ни в чем не уступал Сталину — даже ходил в заштопанных носках). Она пострадала во время боев, но не сильно: окна вылетели, крыша кое-где обвалилась. Но главное — была горячая вода. И Ли Миллер, воспользовавшись тем, что женщину галантно пропустили вперед, опробовала ванну Гитлера.
Ванна как ванна. Одно удивляет — фотография хозяина на бортике. То ли он сам любил смотреть на себя, когда мылся, то ли Ева Браун не могла оставаться одна. Но какое же, наверное, удивительное чувство — снять тяжелые армейские ботинки и как ни в чем не бывало потереть себе спинку мочалкой.
На беду Ли Миллер, другой армейский фотограф — Дэвид Шерман — не смог пройти мимо подобного сюжета и щелкнул коллегу в гитлеровской ванне. Впрочем, та особенно не реагировала — видимо, было жаль эмоций. Да и надоедливость Шермана на войне казалась, наверное, не слишком ужасной.
Конечно, процесс фотосъемки — это вовсе не съемка фильма. Все проще и менее интересно. Но все равно приятно, что помимо фотомонстра остались лица людей, которые всю жизнь сами запечатлевали самые разные события и своих, часто безвестных, современников.
В “Песенке военного корреспондента” Константина Симонова, которую я уже цитировал выше, есть и другая строка: “А не доживем, мой дорогой, кто-нибудь услышит, кто-нибудь допишет, кто-нибудь помянет нас с тобой”. И сегодня, накануне праздника Победы, у “Фотоальбома” нет другой цели, кроме как помянуть всех фотографов — и тех, кто погиб, исполняя свой долг, и тех, кто прожил долго и счастливо. Спасибо им!
