Перечислять всех, кто пришел проводить артиста в последний путь, — газеты не хватит. Александр Калягин, Мария Аронова, Борис Грачевский, Владимир Долинский, Юрий Беляев, Сергей Белоголовцев, Юлия Меньшова... Нелегкую роль ведущего панихиды взял на себя сын актера — Михаил Полицеймако.
Всеволод Николаевич Шиловский пришел проститься с коллегой по цеху практически с поезда, он только что вернулся в Москву со съемок нового фильма.
— Семен был не артистом, это скорее явление природы, — говорит Всеволод Николаевич. — Его никто не учил профессии, в нем это от Бога. А еще в нашей актерско-режиссерской среде быть одновременно и человеком, и мастером своего дела — это встречается довольно редко. Оба эти качества присутствовали у Семена — и любовь к ближнему, и партнерство уникальное. Мы с ним встречались по работе — он у меня был занят в фильме “Миллион в брачной корзине”. Скажешь ему, что делать, а как — я даже не волновался. Семен — это невероятное, неповторимое явление.
— Мне бы хотелось сказать, какой это был хороший товарищ, — берет слово актер Борис Клюев. — Нас не связывали творческие отношения, нас связывала страсть к футболу — мы с ним много лет играли в актерской футбольной команде. Что такое Семен — четко понималось на поле. Он играл нападающим на правом фланге… Страсть, азарт, бескомпромиссность, злость — все было в нем. И после матча, во время застолья, первый человек — Семен!
— Вот, Миша меня представляет “дядей Леней”, — говорит Леонид Ярмольник. — Время бежит… Когда-то я был “дядей Леней”, а теперь уже он — “дядя Миша”… Я понимаю, что в моей жизни наступила какая-то черная полоса — со многими из тех, кто находится в этом зале, мы стали встречаться по столь печальным поводам. Мне очевидно, что там (показывает рукой наверх) труппа уже лучше, чем здесь… Мы познакомились с Семеном, когда я пришел в Театр на Таганке. У нас очень много случаев было, когда оба пробовались на одни и те же роли в кино. Но так как оба с неправильными лицами и непонятной национальности — давали играть либо сумасшедшего идиота, либо какого-то ненормально доброго человека. Он страшно расстраивался, когда брали меня, а не его. И счастьем было, когда нас утверждали на разные роли в одном фильме. Мы работали вместе в “Капуцинах” — он постоянно подсматривал за тем, что я делал, а я — за тем, что придумал он. Много времени Сурикова нам в кадре не давала — такие “плевочки”. Но все эти “плевочки” остались навсегда в памяти зрителей…
Артиста похоронили на Троекуровском кладбище.
Вспоминает глава столичного стройкомплекса Владимир РЕСИН:
ДРУЗЬЯ О СЕМЕНЕ ФАРАДЕ
Вспоминает глава столичного стройкомплекса Владимир РЕСИН:
— С Семеном Фарадой мы жили в коммунальной квартире на Сельскохозяйственной улице. Тогда его во дворе звали Семочкой, потому что когда мы играли в футбол, его мать через форточку кричала: “Семочка, иди делай уроки!” Мы с ним по очереди помогали родителям по хозяйству: топили печку. Семен рассказывал, что однажды он без спроса взял покататься мой велосипед и разбил его вдребезги, но я этого эпизода не помню. Родители хотели, чтобы Семен стал инженером, отправили его учиться в Бауманское училище, но точные науки его не интересовали, он увлекся театром и учебу запустил. Потом армия, флот. Вернувшись, по протекции моего отца поступил на работу в какой-то главк, но проработал там всего полгода, а потом окончательно сбежал в театр, устроившись на должность рабочего сцены.
Семен Фарада был гениальным артистом, буквально одержимым сценой. В свое время его коронным номером была интермедия о студенте кулинарного техникума, которая потом прославила Геннадия Хазанова. Не хочу никого обидеть, но Фарада исполнял эту интермедию гораздо тоньше, интереснее, смешнее и трагичнее. Он вообще, на мой взгляд, имел все шансы стать российским Луи де Фюнесом, если бы его не зажимали в Москонцерте, в театре, в кино… Очень жаль, что Семен ушел. Прощай, друг. Пусть земля тебе будет пухом.
