— Вставай, дефолтом заклейменный! — слышу я нахальный мужской голос со сцены, пока пробираюсь в темноте за кулисами.
— Я тебе все рассказал как другу. Что ты мне посоветуешь?
А вот и сцена — ух ты какая! По заднику маячит памятник Грибоедову в полный рост, тот самый знаменитый, что стоит в самом начале Чистых прудов. Пять коричневых скамеек развернуты друг к другу градусов эдак под 45. А еще экраны, что с двух сторон стягиваются к Грибоедову. Вот этот самый памятник наблюдает интересную сцену. Велосипед с коляской, два парня. Один, энергичный, сыплет шутками, рта не закрывает, другой — вяло-растерянный, на грани истерики.
— Вадик, что ты мне посоветуешь? Она уже представила меня родителям, сказала, что мы женимся. А я, а я… Что я скажу Ане?
— Саня, я как другу тебе советую: мы теперь им не служим. Ты больше не считаешь их черные деньги, белые деньги… не придумываешь им схемы. Я их больше не пиарю. Мы стали никто и ничто. Мы вернулись в нашу юность, мы вне классов, прослоек… мы — кони. Мы возим людей.
Ну довольно интриг — в “Современнике” наиновейшая история. Место — Москва, Чистые пруды. Время — наши дни. Суть — кризис. Главные герои — его жертвы, бывший сотрудник банка и пиарщик. А ныне — велорикши, то есть дзинрикиси. Вот эти самые дзинрикиси в настоящий момент темпераментно выясняют отношения:
— Я долго думал, и я открыл, в чем секрет успеха велорикши у женщин. Все просто до примитива... Велорикша расположен к ней спиной. Долго, иногда очень долго она видит только твою задницу. И чем дольше она видит твою задницу, тем больше в ней поднимается протест. Находиться за спиной мужчины для женщины невыносимо, потому что это абсолютно противоестественная позиция.
В зале только режиссер, он же автор пьесы, драматург Александр Галин, написавший для “Современника” семь пьес. В отличие от многих своих коллег за всю репетицию он не проронит ни слова. Не кричит, актеров не трогает. Лишь художник Виктор Шилькрот время от времени ходит по проходу и смотрит, как там на экранах живет Москва Златоглавая.
А столица нашей родины не живет, а летит вокруг героев, отсвечивая знакомыми и приевшимися мировыми брендами на роскошных зданиях. В виде проекций они как будто птичьим клином эффектно сходятся к Грибоедову.
— Где она тебя ждет? — кричит Владик.
— У памятника Пушкину. А другая — у памятника Грибоедову. Как мне разорваться?
У интеллигентного велорикши почти истерика: он заблудился между памятниками классикам, то есть между возлюбленными. Одна из них — учительница, другая — дочь силовика, ставшего олигархом. В общем, все смешалось — кризис, любовь, деньги.
— И вторая ошибка — что я дал ей заплатить за себя. Я должен был заплатить сам… Хотя это для меня теперь неподъемные деньги. Она легко так бросила кредитку…
— Придется привыкать, что девушки за нас платят. Я шампанского выпью с этими шлюшками, они угощают… Говорят, было время — пацаны за нас платили. Они понимают, что если наших парней не поддержать сейчас, то кто их потом снимать будет. То есть это и есть реальная поддержка отечественного стабилизационного фонда… Так, давай дальше про Лену.
Помреж Наташа из кулис объявляет 15-минутный перерыв, и я успеваю задать несколько вопросов Александру Галину.
— Сегодня про кризис в основном играют драму. А у вас комедия. Почему?
— Совсем недавно я заметил на Чистых прудах, где люблю гулять, что на лавочках появились новые люди. Молодые, в рабочее время ничего не делают. Я понял — это те, кто потерял работу, те, кто еще недавно был успешным, с большими надеждами, а сегодня… Короче, новые отверженные. Но я понял, что жалеть их не нужно: они молоды, а кризис приходит и уходит. Просто я увидел, что у них освободилось время от гонки (за деньгами, за карьерой) — и появилось время заняться личной жизнью.
— А чего больше в пьесе — кризиса или любви?
— Любви, конечно, больше. Прокорм, работа дают удовлетворение, статус, но не делают человека счастливым. Вот я хотел найти, может быть, такие моменты абсолютного счастья.
После перерыва на сцене абсолютным счастьем даже и не пахнет. Наоборот, разгорается дикий скандал и путаница любовного треугольника: она любит его, а он другую. Соперницы пересекаются, напиваются, велорикши гоняют от Пушкина к Грибоедову и обратно. И только окаменевшие классики высокомерно наблюдают за этими социально-любовными приключениями. Чего с него взять — он же памятник!
Определенно можно сказать, что “Дзинрикися” обойдется без: мата, обнаженных гениталий, наркотиков и рвотных масс. И, как ни странно, без медийных лиц, за которыми гоняются многие обезумевшие худруки. Галина Волчек, как всегда, выводит на сцену тех, кого завтра назовут и звездными, и медийными. В женско-мужском квартете заняты Александр Хованский (хорошо известен московской публике как Роберт из “Трех товарищей”), Андрей Аверьянов, Елена Плаксина и Виктория Романенко, дебютировавшая в “Трех сестрах” в прошлом сезоне. И самое приятное и удивительное — по своей атмосфере, которая складывается изо дня в день на репетициях, постановка напоминает знаменитые “Покровские ворота”. Здесь есть шальная Москва, оголтелые и романтичные Чистые пруды с джазом. И герои тоже ужасно обаятельные, хотя уже не такие наивные. В общем, были у нас “Покровские ворота”, теперь появятся и “Чистые пруды”.
