Так уж случилось, что в Москве практически одновременно состоялись сразу два события, которые касались одного из самых известных в театральной истории спектаклей – балета Теофиля Готье и Адольфа Адана «Жизель». В рамках Года России-Франции на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко прошли гастроли «Балета Лионской оперы», который представил самую громкую за всю историю XX века современную трактовку этого романтического балета – «Жизель» культового шведского хореографа Матса Эка. В Большом же театре показали «Жизель» классическую. Но на главную партию тут пригласили премьера «Американского Балетного Театра» (ABT), артисты которого никогда ранее не танцевали в наших спектаклях. Так что событие произошло, как ни крути, вполне историческое.
Дэвид Холберг поразил Москву ещё 7 лет назад, выступая на основной сцене Большого театра в гала-концерте звезд американского балета. Собственно никакой звездой белокурый американский швед тогда не являлся и числился-то всего-навсего артистом кордебалета ABT. Но редкая породистость и филигранная французская выучка этого наверное единственного балетного американца, прошедшего годовую стажировку в школе при Парижской Опере, заставляли заподозрить в нем принца «голубых кровей» и будущего благородного танцовщика американской сцены.
Акции Холберга возросли до заоблачных высот в третий его приезд в российскую столицу, после сенсационного выступления в «Королях танца» - программе, показанной прошедшей осенью и представлявшей лучших танцовщиков мира в версии американского продюсера Сергея Даниляна. Не смотря на участие в программе Ивана Васильева, Николая Цискаридзе и Хосе Мануэля Карреньо, американец, станцевав хореографические шедевры Аштона, Пети и Дуато, тогда оказался первым среди королей.
В «Жизели» Большого премьер ABT дебютировал с восходящей звездой театра Натальей Осиповой. Пара сложилась ещё в Нью-Йорке, где Осипова с прошлого года выступает с американской труппой в качестве приглашенной солистки. Уже во время нью-йоркского сезона, не смотря на существенную разницу в темпераментах, Осипова и Холберг в балете Адана смогли выбить такую искру чувств, что молва о ней докатилась до ушей руководства Большого. Оно, по-видимому, и рассчитало повторить успех уже в Москве. К сожалению, не смотря на оригинальность трактовки образа своего героя (в оторопь вводил один только взгляд артиста на сходящую с ума Жизель, красноречиво «говоривший» - жизнь для него кончена), в старинном романтическом балете Холберг не смог повторить предыдущего успеха. Тем не менее, сразил наповал искушенную московскую публику умопомрачительной красотой длиннющих ног, академичностью стоп, парящим прыжком и поистине выдающимися заносками, которые танцовщик с беспечной легкостью «стриг» во втором акте.
Особого впечатления не смогла произвести и знаменитая «Жизель» Матса Эка, ошеломившая москвичей десять лет назад в исполнении артистов «Куллберг-балета». Труппа, руководимая тогда самим хореографом, для которой он и поставил в 1982 году этот балет, выступила на Основной сцене Большого театра и потрясла балетоманское сообщество до самых основ. В прочем до самых основ, когда впервые увидел эту постановку, оказался сотрясенным и весь мир.
Произведшую эффект разорвавшейся бомбы, «Жизель» в срочном порядке тогда переносили на самые престижные сцены. И «Балет Лионской оперы», один из старейших в Европе, восходящий ещё к временам Людовика XIV, не захотел остаться в стороне от революционной версии. Это было вполне естественно, поскольку театр собирает в свою репертуарную копилку исключительно современную хореографию. (12 лет назад именно этот коллектив привозил в Большой супермодернистскую «Золушку» Маги Марен). Сейчас же в год России-Франции эту постановку «покатали» по нашей провинции (Челябинск, Екатеринбург, Пермь). В Москве ждали самого хореографа, но в связи с авиационным коллапсом, поразившим из-за вулканической деятельности весь мир, в день своего рождения шведский классик застрял в стокгольмском аэропорту.
Точно следуя партитуре и сценарию Готье, Эк придумал совершенно оригинальную трактовку и суперсовременную для своего времени хореографию. Сохранив социальный подтекст (противопоставления мира бедных и богатых) он перенес действие в тропические широты и сделал из Жизели деревенскую юродивую. Соблазненная и затем обманутая приехавшим развлечься на лоне природы городским плейбоем Альбертом Жизель окончательно «съезжает с катушек» и подвергнутая лоботомии оказывается не приведением-вилисой на сельском кладбище как в классической версии, а в сумасшедшем доме. Обманутая и свихнувшаяся на почве несчастной любви девушка нежданно-негаданно производит душевный перелом в неустойчивой психике Альберта. Он навещает её в дурдоме, а потом абсолютно голый (нагота сейчас уже не производит как когда-то на сцене Большого театра шокирующего впечатления и воспринимается символом духовного перерождения) сливается с лоном природы.
Ни для кого не секрет, что многие радикальные постановки с течением времени именно из-за своей радикальности часто теряют актуальность. Кто только не подражал этой «Жизели». Её отголоски, а то и прямые повторения можно найти почти во всех современных хореографических постановках. В результате шедевр затерся, а его хореографическая революционность сегодня стала общим местом. Но, оценивая этот балет, важно помнить, что именно эта хореография почти 30 лет назад изменила балетный мир до неузнаваемости и по праву является настоящей классикой ушедшего XX века.
