…Из-за пробок на Рублевке начали на десять минут позже назначенного. Машины VIP-любимцев Мельпомены (все — без галстуков) парковались прямо у новенького, стоящего на окраине обширной резиденции Дома приемов.
По правую руку от Дмитрия Анатольевича — веселый Табаков в полосатой рубашке под пиджаком (его самого по манере поведения можно легко принять за президента) и немного сумрачный Захаров. По левую — сосредоточенно-прилежный Женя Миронов да иронично-насупленный Кирилл Серебренников.
Напротив — Лев Додин, Давид Смелянский, Юрий Соломин, Дмитрий Черняков. А еще — новый худрук театра им. Пушкина Евгений Писарев, глава Александринки Валерий Фокин, гендиректор Большого Иксанов, худруки театров Омска, Новосибирска, Екатеринбурга; министр культуры Александр Авдеев, представители администрации. Странно, но не было (имею в виду тяжеловесов): Калягина, Райкина, Женовача, Фоменко.
…Табаков не отказал себе в удовольствии почти все время кушать сливы и орешки — сначала Захаров ему отдал свою стоящую на столе казенную порцию, а потом уж и сам Медведев пододвинул тарелку, с которой Олег Павлович тут же взял.
Президент был деловит, если не сказать — суховат, чрезмерного обаяния не расточал. На высокие слова да жаркие эмоции не поддавался, сам признался: “я юрист, вижу сугубо прагматически”. Лишь один раз от души засмеялся, когда в финале речь повел Табаков, монолог которого стал 15-минутным театром одного актера. Но прежде ДАМ задал всей беседе тон, выделив аспекты: “гранты — вещь важная, но не панацея для искусства”; “чудовищная бедность в провинции, и нет понимания — как поддерживать театры в малых и средних городах”; “нельзя бросать на произвол судьбы пожилых актеров”…
Приглашенные говорили о молодежи в театрах, о зрителях, о традициях.
Марк Захаров с поддевкой повел речь о маразмах законодательства: “У нас сложный рельеф крыши, а надо сбрасывать снег в центре Москвы. Право делать это — по закону — может выиграть кто-то только на электронных торгах за наименьшую сумму и поразить нас своей квалификацией. И вот уже три зимы на крышу лезут — не скажу артисты, а наша постановочная часть!”
В конце своей речи: “Мы, конечно, никогда не переведем на пенсию Леонида Броневого, он будет с нами, сколько бог положит. Но есть случаи, когда необходимо уводить на пенсию, чтобы расчистить путь молодым… Я долго советовался со своим директором — он просил меня сказать президенту, сколько денег мы платим Караченцову и сколько его жене за то, что она ухаживает за ним. Нам не жалко этих денег. Но это огромная сумма…”
Медведев в ответ на реплику о разрыве контракта с артистами: “Конечно, театры должны жить полноценной жизнью, а не быть заложниками той труппы, которая сформирована раз и навсегда”. Что касается “неудобных” для театра законов, президент сказал: “Не бойтесь тех или иных формулировок, есть среди них и умные, и дурацкие; законы принимались, потом исчезали, а театр существовал и будет существовать. Театр — не та сфера, которую можно отрегулировать одним законом. Поэтому тут важны подзаконные акты, в которых театральная специфика будет учтена”.
Кирилл Серебренников был немного сбивчив (видно, оттого, что в спину сильно дул кондиционер). Сначала он допустил, что “театр не является дотационной отраслью” и не надо приходить к президенту лишь с просьбой о деньгах. Потом пожалел, что из Москвы “выжили” Анатолия Васильева. И главное: “хорошо бы вы, как президент, учитывали при назначении губернаторов (которые пока назначаются) их увлеченность культурой…”
Медведев строго осекает: “Не пока, а уже!”
Наконец, завершает дискуссию г-н Табаков, рассказывающий о судьбе МХТ: “Женщины или мужчины, имеющие детей, получают на каждого ребенка в нашем театре по 12 000 рублей. Человек, проработавший в театре 25 лет, получает свои 30 000 рублей (независимо — выходит он на сцену или нет). Я не стану пугать коллег размером денежного вознаграждения, дабы не возбуждать в них недобрые чувства ко мне. Но все это я говорю к тому, что театр должен научиться зарабатывать деньги. Тут же спросят — как? Не будете ли вы раздеваться? Или бить друг друга бычьими пузырями по голове? Нет, весь прошлый сезон у нас шла одна классика, и никакого снижения интереса со стороны зрителей. И каждый месяц выстраиваются очереди на предварительную продажу билетов, что несвойственно для нашего города. Где у нас очереди?”
Захаров: “У нас!”
Табаков: “Правильно. Вот добрый человек, всю свою еду мне отдал”.
Авдеев: “Я хочу поспорить с Олегом Павловичем. У него каша с очень хорошим маслом. Масло — это грант. Так вот, Олег Павлович, получая грант, может платить и пенсионерам, и социалку, и за детей… честь вам и хвала. А вот кто не получает — возможности ограниченные. Грант — как наркотик, на него сели — и уже отобрать нельзя”.
Медведев под конец: “Олег Павлович, вы мне на ухо сказали, что все союзы надо разогнать. В отношении союзов (спрашивает у всех, это притом, что Калягина нет в зале) — нужен Союз [театральных деятелей]? Нужен (слышится с мест). Я рад, что у нас есть разные мнения!”.
