Александр Сокуров выразил свою позицию публично — на сайте радиостанции «Эхо Москвы»:
— Я ушел, потому что продолжение разговора было бессмысленным. Представители Министерства культуры приехали без четкого плана действий, без какой-либо программы, как мне показалось, и без всякого намерения решать что-то конкретно. Представители Министерства культуры заявили нам, что они будут ждать решения вопросов Ленфильма в экономических ведомствах страны, и как Минэкономразвития и Минфин решат — так и будет.
Всё это, конечно, меня лично ввергло в уныние: как же так? Мы ведь вправе предполагать, что Министерство культуры существует и для того в том числе, чтобы лоббировать интересы культуры внутри госаппарата? Правда? Но когда мы получаем ответы от Минкульта о том, что оно не будет защищать интересы, а будет ждать, когда эти интересы будет защищать кто-то другой — какой смысл в дальнейшем разговоре?
— Диалог стал не получаться уже тогда, когда оказалось, что какие-то решения все это время принимались за нашей спиной, — рассказал «МК» Константин Лопушанский, вместе со своими коллегами входящий в общественный совет «Ленфильма». — Нам что-то вообще неясно стало, что происходит. И нас это сильно смутило.
Как представитель министерства культуры, Иван Иваныч Демидов говорил слишком обобщенно, не касаясь каких-то конкретных вещей. Мы выступали за конкретную поддержку от минкульта, потому что речь идет о единственном в стране центре создания национального фильма. Но нашу программу вдруг расценили как общие слова.
Отдельное слово о совете директоров, который вообще не считает должным как-то с нами советоваться или ставить в известность о своих решениях.
Непонятно вообще, какой характер обретут наши отношения в будущем после такого, мягко говоря, неудачного разговора.
Владимир Шайдаков, занимающий пост генерального директора студии, выразил свое недоумение самим фактом конфликта, но комментировать его подробнее отказался.
— На каком-то этапе все было штатно, что случилось потом — не знаю, — говорит Владимир Анатольевич. — Мне показалось, мы достаточно долго обсуждали планы развития студии, кино. А потом были эмоции, но я не хочу комментировать это.
— То есть это просто эмоции? И дальнейший диалог еще возможен?
— Я считаю, что диалог всегда возможен. А то, что случилось... Объяснение этому мне трудно найти. Сам диалог, само посещение студии Демидовым и то, как это происходило — все было в рамках приличия. Хорошо и объективно.
— После того как вышла группа кинематографистов, совещание продолжилось?
— Какое-то обсуждение продолжилось, ведь часть людей осталась, но разговор уже был более общий.
— Какие следующие шаги, когда будет принято решение?
— Как я понял, не раньше осени. Так сказал Иван Иваныч.
— Все ждали это решение еще этой весной.
— Я так услышал, что теперь его примут не раньше конца лета.
— Иван Иванович что-нибудь сказал на прощание?
— Сказал, что ему все очень понравилось. Что студия оказалась в гораздо более лучшем состоянии, чем он ожидал. Просто так совпало, что у нас сейчас процесс производственный идет сразу во всех павильонах. Снимают кино, строят декорации.
— Он не сказал, когда состоится следующее совещание?
— Пока нет.
— Какие ваши дальнейшие действия? Как всегда — ждать?
— Мое дальнейшее действие — как всегда работать, чтобы студия жила. А решение правительства — да, наверное, его придется подождать. Но единственное, что я могу сказать четко: студия в любом случае будет производящая, она будет работать и будет великая.
