Славкин был легким, остроумным, светлым, и тем тяжелее было воспринимать его тяжелую болезнь, с которой он боролся, по сути в одиночестве. Многие узнавали о его смерти от нас, журналистов и буквально теряли дар речи. Как бы то ни было Славкин давно и прочно вписан в историю российского театра XX века. Зачитывать «послужной список» в настоящий момент уж нет большой необходимости: многим он запомнился как автор программы «Старая квартира», кому-то — как автор сценария замечательных мультфильмов, вроде «Гофманиады». Но как ни крути, главный эпизод его биографии — это сотрудничество с Анатолием Васильевым.
Вообще Славкин из тех, кому повезло с компанией. Ведь по образованию он инженер, и мог бы им и остаться, если б не большое сосредоточие талантливых людей вокруг. Как, например, в журнале «Юность», где Славкин стал печататься после первых опытов студии «Наш дом». Кстати, он еще параллельно «служил» в Моспроекте, и в какой-то момент пришлось сделать выбор: таки ушел с работы, пусть на вольные хлеба, на житьё-бытьё на гонорары. «Тогда я был абсолютно счастлив!» — Признавался драматург в своих интервью. Тем более что отделом сатиры и юмора в «Юности» руководил Розовский, после него — Арканов. Не говоря уж о блистательной плеяде из Евтушенко, Ахмадулиной, Вознесенского... «это была очень существенная компания», которая точила личность «сорванца», — как он сам себя ощущал в «Юности»...
Ну а дальше началось большое театральное плавание, хотя поначалу ту же «Дочь стиляги» отказывались где-либо ставить, да и название пришлось сменить...
Замечательно сказал о Викторе Славкине его друг — поэт Вадим Жук:
— Витя — прелестный человек. Необыкновенно ироничный, тонкий, веселый прозаик. Автор замечательных юмористических и сатирический рассказов. Их стоит читать и перечитывать. Конечно, жалко его, ведь он тяжело болел. Он очень хороший парень, который часто помогал мне в жизни. Я скорблю и печалюсь, потому что никогда больше не увижу его голубые глаза. Его спектакль «Взрослая дочь молодого человека» я видел в постановке великого режиссера Васильева. А Васильев никогда не возьмется работать с плохой пьесой. Очень редко бывает, когда так сливаются режиссер и драматург. Получилось уникальное явление искусства!
Вспоминает режиссер Иосиф Райхельгауз:
— Я познакомился с Виктором Славкиным на Высших литературных курсах, он тогда учился у Арбузова. Страшно сказать, это был где-то 1973-74 год... И в этой Второй арбузовской студии собралось огромное количество талантливых драматургов, были там никому тогда неизвестные — Людмила Петрушевская, Алексей Казанцев, а также Аркадий Инин, Марк Розовский etc. Та самая компания, которую называли «новой волной». Так вот Арбузов и меня, и Анатолия Васильева пригласил заниматься в эту студию. Мы слушали пьесы молодых драматургов, а позже так и вовсе создали Театр на Мытной... Однажды мне в руки попала пьеса «Взрослая дочь молодого человека».
— А вы тогда работали режиссером в «Современнике»?
— Вот именно. И я читал ее на сборе труппы. Но... труппа не приняла ее, за исключением одного человека — Олега Табакова... Ну вот, потом мы вместе с Васильевым и Морозовым стали руководить драмтеатром Станиславского, и там снова упал взгляд на эту пьесу. Поначалу я репетировал этот спектакль, потом Васильев. В итоге — как известно — «Взрослая дочь» стала поворотом в российском театре. А почему? Потому что Виктор с Васильевым выдали совершенно новую технологию…
— Но его нельзя назвать драматургом одной пьесы?
— Нет-нет, это неверно. Да, «Взрослая дочь» — заметнейший спектакль, но это связано это с режиссурой, в большей степени. Хотя я могу целую лекцию прочесть, почему драматургия Славкина, Петрушевской стала переломом в русской драме. Они разработали предложение к режиссерам, которое потребовало новой технологии... Вот почему многие великие режиссеры — Ефремов, Товстоногов читали их пьесы, но не понимали? «Современник» тоже не принял. Они не понимали — что это, как это играть, зачем? И Петрушевскую никто не понимал, пока ее пьесу не прочел Любимов... Нет, Славкин не «автор одной пьесы», у него много принципиальных работ: «Плохая квартира» (там действие в тире происходит, а люди живут и не понимают почему вокруг стреляют... как это связано с нашей действительностью!), или такая вещь как «Картина» (Витя написал сценарий, а я снял телевизионный фильм). Уж не говорю о «Серсо»...
— «Картина» — вещь знаковая...
— Еще бы, там не сходил с экрана Юрский! Это одна из лучших его киноролей. Фильм возили на разные европейские фестивали, он получил премию в Чехословакии (хотя ни Славкина, ни меня не пустили эту премию получать). И дальше мы с Виктором тесно общались, скажем, он был представителем Боннского биеннале в России, отбирал спектакли. К счастью, и наш театр своим вниманием не обходил. До последнего продолжал писать пьесы, а я все собирался их поставить. И как часто кажется, что жизни нет конца, и все мы успеем…
