Вот говорят, у нас люди не читают. У дверей ЦДХ жуткая давка, и какая-то бабуля визжит: “Не напирайте! Не напирайте!” Гардероб утратил пропускную способность еще в субботу утром и так и не восстановился: нет свободных номерков. Люди листают книги, ходят, смотрят… Забредут на какой-нибудь “круглый стол”, внимают, а через 20 минут спрашивают: “Простите, а какая тема беседы?” Глазеют на неизвестного им писателя и, довольные, уходят, так и не разобрав его фамилии. Лишь бы слушать, лишь бы участвовать, лишь бы забыться в этом книжном вихре.
Идея организаторов – создать на трех этажах ЦДХ некую непрерывность литературного процесса на протяжении веков – вполне удалась. На 3-м выставка, посвященная Пастернаку, на 2-м говорят о книге исследователя Бенгта Янгфельда “Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его круг”, тут же можно купить за 30 рублей поэтический сборник поэта-“деревенщика” Серебряного века Николая Клюева. Есть роман о Холокосте “Мальчик в полосатой пижаме” Джона Бойна и “Пора уводить коней” Пера Петтерсона о движении Сопротивления. И тут же суперсовременные книги типа “Гипно Некро Спам” модного Олега Гладкова или “Сексуальной жизни Катрин М.” французского искусствоведа. Впрочем, “Сексуальная жизнь”, где главный редактор парижского журнала “Art Press” очень откровенно описывает свои похождения и опыты, вышла уже давно. Сейчас мадам Милле привезла в Москву книгу “Дали и я” – масштабное исследование творчества Сальвадора Дали с точки зрения нарциссизма, а также скрытой и явной сексуальности. Книга содержит такие цитаты из прозы Дали о самом себе, которые просто-напросто отсутствуют в российских изданиях 90-х гг.
- Вы так любите Дали, а вы хотели бы быть женой Дали?
- Нет, никогда! Дали имел сексуальность исключительно онанистическую. Если бы я должна была сохранять ему верность, я была бы сексуально неудовлетворена.
- Обе ваши книги – нарушения табу. А что, много ли у нас осталось табу? Не все ли еще нарушено?
- Конечно, есть. Вот сейчас очень третируют педофилов. А я думаю, что об этом можно поспорить. Да, с ребенком – это ужасно. Но если сексуальная связь с подростком – об этом можно уже говорить. Непонятно, в каком возрасте им можно вступать в половые отношения, поэтому это спорно.
Русских писателей было тоже очень много. И не только писателей – Эдуард Ханок, например, по совместительству композитор. Он на ярмарке рассказывал о своей книге “Пу-га-чев-щина… Три оттепели в жизни Примадонны”. Книжка вышла, скажем так, не слишком уважительная по отношению к Алле Борисовне. Многие автора просто-напросто обвиняют в зависти.
- Мне говорят, что вот, я не люблю Пугачеву. Я на это отвечаю, что я люблю свою жену и троих своих детей, а Пугачеву я просто уважаю. Но всем звезда рано или поздно приходит “ханок”, вот почему звезды приходят и уходят, а Ханок вечен.
Особенно много говорили о России на встрече с Михаилом Горбачевым, где он представлял собрание своих сочинений. Михаил Сергеевич рассказал, что много ездит по разным странам с лекциями, “есть группа лекторов (Буш-старший, Клинтон, Тэтчер, Горбачев), на которых хорошо идут. Лекции мои дорогие. Если здесь объявить такую цену, никто не придет. Жизнь моя непростая. Мне нужно зарабатывать. Моя зарплата как президент фонда Горбачева – 23.000 рублей, президентская пенсия меньше, чем у других ушедших президентов. Так что не удивляйтесь, если я еще появлюсь с каким-нибудь чемоданчиком”.
В этот момент на коленях у девушки, сидящей на первом ряду, что-то вспыхнуло. Охранники в мгновение ока окружили бывшего генсека, и воцарилась тишина. Все ждут, пока что-нибудь еще взорвется или грянет выстрел. Но и автор, и читатели отделались легким испугом, а мужчина, бросивший из толпы питарду, был задержан и проходит сейчас проверку на психическое здоровье.
Что до зарубежных гостей, то племянница Туве Янссон София, которая сейчас занимается правами своей тети, приехала представить Москве ранее неизданную книгу-игру Туве Янссон “Книга о Мюмле, Муми-тролле и малышке мю”. В стихах!
- Вы часто бываете в России. Что в характере Муми-троллей есть общего с русским национальным характером?
- Семейная централизованность. А ваша природа очень похожа на природу долины Муми-троллей.
- Расскажите какой-нибудь эпизод, связанный с Туве.
- На островах, где Туве долго жила со своей подругой, я бывала часто. Летом времени много, мы устраивали праздники, я была единственным ребенком там. Все чуть-чуть выпивали. А Туве очень любила танцевать. Я всегда просила: “Туве, потанцуй со мной!” И она всегда танцевала.
Детским любимцем на выставке оказался финский гость Маури Куннас. Он привез богато иллюстрированную книгу для маленьких “В гостях у Санта-Клауса” – добротная, хорошая сказка.
- Когда я начинал, мне говорили, что в этом много от комиксов. Я стараюсь, чтобы книжки были добрые и смешные, и в них обязательно должен быть какой-то “рок-н-ролл”.
- Каждый год к нам приезжают писатели из Скандинавии, которые пишут для детей нечто вроде “Книги о смерти” и прочих невеселых вещах. Как вы к этому относитесь?
- Ну… Наверное, хорошо, что такие книги есть, но я бы не стал четырехлетнему ребенку читать книгу про смерть. Я считаю, что книжки должны быть веселыми, радости никогда не бывает мало.
- Если вам бороду прицепить, вы будете настоящий Санта-Клаус из вашей сказки. Когда вы перестали верить в Санта-Клауса?
- Когда я был маленький, я очень его боялся. Года четыре мне было, когда к нам пришел Санта-Клаус. Я залез под кровать и отказался выходить, меня вытаскивали, но я крепко вцепился в кровать. Санта ушел, но подарки каждый год все равно появлялись на пороге. Я его уважаю за такой поступок. Он обошелся со мной вежливо, и я о нем написал книжку.
В толчее выставки, обойдя зал, где человек 50 хором подпевали детскому писателю Андрею Усачеву, удалось ухватить Александра Гениса. Он приехал из Нью-Йорка с новой книгой “Шесть пальцев”.
- Это однотомник, куда я собрал то, что можно назвать прозой. Я пишу разные вещи. Филологические – был сборник. Кулинарные – был и такой сборник. Иногда “прозу без прилагательных”. Книга называется “Шесть пальцев”, потому что шесть сборников составили один томик. Плюс это метафора, означающее невозможное, но при этом случающееся. Аномалия, сюрприз бытия, добавка. Литература вообще и есть такое шестипалое занятие. Шестипалая проза - это когда вы прочитали, а потом обнаружили, что все-таки в тексте был фокус, было что-то такое, ради чего стоит прочитать страницу. Получился роман-воспитание о моей интеллектуальной биографии.
- Простите, а как себя чувствует Петр Вайль? Он до сих пор в больнице?
- В очень тяжелом состоянии, он в Праге, я в Нью-Йорке, поэтому точно ничего не знаю. Но нам нужны все молитвы. Его жена Элла все время сидит с ним и нуждается в нашей поддержке.
Как обстоят дела на традиционной антикварной выставке книг, проходящей одновременно с “Non/fiction”, “МК” узнал у антиквара, коллекционера Анатолия Боровкова:
- Цены на книги будут всегда расти. Да, кто-то продает, кому нужны наличные. Но надо сказать, лучшие коллекции собирали как раз во времена всяких кризисов. Тут есть, например, первая книжка Кузмина с иллюстрациями Сомова. Раньше она ничего не стоила, но теперь, когда она стала продаваться с пометкой “первый официальный гей России”, цены стали зашкаливать, книжки продаются то за $5000, то за $13.500… Русская книга наиболее редкая. Первое издание стихотворений Эдгара По стоит больше 300.000. Но в Америке не было революций, отечественной войны и пр. Первая книга нашего Пушкина может стоить – ну, $150.000. А их осталось гораздо меньше, чем По.
