Кинопраздник под названием V фестиваль отечественного кино “Московская премьера” подходит к концу. В пятницу в Доме кино — последний фильм основного конкурса “Великолепная семерка “МК” “Жестокость” режиссера-дебютанта Марины Любаковой. Кино жесткое и неоднозначное. “МК” спросил у режиссера, как такой красивой и с виду благополучной женщине пришла в голову идея снять кино про девочку-монстра. Картину уже называют эдаким “Плюмбумом” нашего времени или “Кремнем” по-женски.
— У меня в голове была некая мысль, с которой я обратилась к Денису Родимину, который написал сценарий “Бумера”, — рассказала Марина Любакова. — Знаете, как у Гоголя: “Если вы думаете, что мысль, которая родилась у вас в голове, ваша собственная, то вы глубоко заблуждаетесь. Может, вам ее ветер принес с берегов Каспийского моря”. Так вот, мы эту мысль с каспийских берегов покрутили-повертели, и появился сценарий, который очень понравился Павлу Лунгину. А уже он помог сделать фильм. Он очень деликатно руководил творческим процессом, помогал, но на нас не давил. За что я ему очень благодарна.
— Девочка Вика в исполнении Анны Бегуновой, на мой взгляд, крайне отрицательный персонаж. Это собирательный образ всего молодого поколения или исключительный случай, выбивающийся из правил?
— О всей молодежи все же нельзя говорить. Не могут все люди шагать в одной шеренге. Но Вика, несомненно, представитель абсолютно современного поколения. Просто в период формирования личности она столкнулась с жестокостью и не придумала ничего лучше, чем отвечать тем же.
— Но в ней же нет ни капли человечности.
— Ее поэтому и жалко. Поймите, ведь рано или поздно все равно наступит день, когда ей придется за все ответить.
— Возможно, пожалел, если бы Вика была патологией.
— В ней нет патологии. Но современные подростки на самом деле куда прагматичнее. И Зоя, героиня Ренаты Литвиновой, с ее романтичностью, скромностью, — на их фоне выглядит вчерашним днем. Я бы назвала это столкновением двух эпох.
— Еще один момент, который кажется странным: они с трудом входят в контакт с окружающим миром, но мгновенно находят общий язык с танцором неопределенной ориентации, который пускает их к себе жить.
— А разве не так происходит в ночных клубах? Они зачастую забывают спросить, как зовут друг друга, потому что все равно не услышат. Им это уже не нужно.
— У вас в фильме нет ни одного настоящего мужчины...
— Это кино про двух женщин. И наверное, если бы рядом с Зоей стоял настоящий сильный мужчина, который бы ее любил и защищал, она бы не разрушила свою жизнь. То же и с Викой — если бы у нее был отец, она была бы куда добрее. Странно, но именно мужчины воспринимают это кино как какой-то ужас. Это в корне неверная позиция: мужчины должны понять, что вся жестокость женщин — от недостатка любви. Наоборот, после просмотра этого фильма им нужно срочно броситься носить на руках своих женщин, чтобы они не были такими.
