Владимир Турчинский — спортсмен, бизнесмен, актер, Динамит. Честно говоря, сейчас не хочется называть его Динамитом. Есть такая боязнь — обидеть. Гора мышц осталась в прошлом. Сейчас он реально не гора мышц. Не знаю кто. Книги пишет, в кино снимается. В главных ролях, между прочим.
Кто-то его сравнивал с нынешним губернатором Калифорнии Шварценеггером. В плохом смысле слова. Типа, о чем говорить с куском мяса? Глупые люди. Поверьте, мы вот встретились, поговорили, и разговор был интересным. Очень многое просто не вошло в интервью по причине узкого газетного пространства.
А жаль. Повод для встречи важный — премьера комедийного боевика “Антидурь”, где Володя сыграл одну из главных ролей.
— Володя, можно я сразу о наболевшем? У вас со шнурками проблем нет?
— Не замечал за собой. А что?
— На меня жена ругается постоянно. Они, шнурки, в смысле, у меня в руках постоянно рвутся на кусочки.
— Значит, так. Суть проблемы понятна. Видимо, у вас сильные руки. Одно могу сказать — соизмеряйте свои усилия. Никогда не обращали внимания, как физически сильные люди здороваются, как руку подают? Обратите при случае. Они вам руку именно что подают. И уже вы ее как бы пожимаете. Знаете, понимание того, что одним движением ты можешь отвернуть человеку голову, словно мобилизует, останавливает, тормозит. Ты про себя все знаешь, и тебе не нужно никому ничего доказывать.
— Тем не менее вам часто приходится доказывать? На улице, имею в виду.
— Ага. Особенно когда подходит какой-нибудь товарищ: “Динамит, братан, ты такой здоровый, уважаю! Бутылку не откроешь?” И бутылку пива, соответственно, протягивает.
— С чего обычно начинается ваш день? С зарядки?
— Боже упаси! Скажете тоже! Я никогда в жизни зарядку не делал! Я с четвертого класса занимался борьбой. Несколько часов в день. Смысла нет в этой зарядке. У меня обычный день начинается с партии в шахматы с дочкой. Если говорить про дальнейший распорядок, то у меня все перемешано. Это и спортивные тренировки, и бизнес-переговоры, и творческие встречи по новым проектам. Отдыхаю, как правило, за рулем машины.
— Узнаваемое лицо является подспорьем в бизнесе?
— Да, помогает. Один приятель как-то сказал: “С тобой удобно ходить на переговоры. Во всяком случае, сразу не пошлют”.
— Тогда и на “стрелки”, получается, тоже удобно.
— И это было в нашей жизни… Но сейчас все изменилось. Сейчас — только переговоры. С другой стороны — это только вопрос терминологии, что у нас сейчас.
— Динамит, понятно, это псевдоним, прозвище, бренд. А Турчинский — настоящая фамилия?
— Конечно. Турчинские — польские дворяне, оттуда мы пошли. Раньше говорили — редкая фамилия. Сейчас с этим уже не соглашусь. Столько однофамильцев вокруг! Недавно вот из Чечни брат прислал весточку.
— Прямо-таки брат?
— Вообще-то я единственный ребенок в семье. А так… Чем черт не шутит. Вот, помню, однажды, сдавал сопромат преподавателю по фамилии Турчинский. Сдал только благодаря фамилии. (Смеется.)
— У вас в Интернете целых два сайта. Официальный и не очень. Зачем они вам?
— Это удобно. Человек не заморочивает мне голову, а на сайте узнает про меня то, что ему нужно. Интернет… Хорошая штука на самом деле, но между нами особой любви нет. Так, если нужно что-то найти, могу покопаться. Но по большому счету — это одна большая выгребная яма.
— В Интернете, между прочим, про вас много чего написано, скажем так, не очень…
— Да знаю я все! Читал. И про внешность, и про актерские данные. И про половую ориентацию тоже читал, можете не спрашивать. У меня к этому простое отношение. Пусть пишут. Мне от этого хуже не становится. Как на это реагировать? Не знаю. Вы вот не обижаетесь на погоду? Дождик пошел… Чего на него обижаться? Смысла нет. И я не обижаюсь.
— Давайте о кино. Вот вы говорите, называют “поганым актером”. А почему решили им стать? Актером, имею в виду?
— Я хотел стать спортсменом, спортом заниматься. А актерство — одна из граней. Посмотрите, как ведут себя спортсмены на соревнованиях, под прицелом телекамер. Они играют, именно что играют. Это — часть профессии. Так же в журналистике, в милицейской работе. Психология плюс игра. Вот вы журналист. Если вы собой и своими вопросами не заинтересуете собеседника, то и беседы никакой не будет. Приходится играть. Правда ведь?
— Чистая. Но все-таки откуда взялось кино? Что, проснулись утром и решили, что хотите сниматься?
— На секундочку, у меня первая съемка была в 8-м классе. Я мелькнул в двух или трех фильмах, после чего мама решила, что кино дело хорошее, но ребенку надо учиться. Как-то я слишком много времени стал на студии Горького, по ее мнению, проводить. И с кино на время пришлось завязать. Но у меня ко всему философское отношение. Если что-то должно произойти, если чего-нибудь сильно хочется, все сбудется рано или поздно. И жена моя так же говорит. Тогда я забыл про кино. Сейчас мне этого сильно хочется. Между прочим, тогда хорошие деньги платили за кино. Два рубля, как сейчас помню. Знаете, что самое интересное? Я их до сих пор не получил.
— Грубо говоря, где-то на депоненте в студии Горького сейчас лежат денежки школьника Вовы Турчинского.
— Я понял. “Владимир Турчинский подал в суд на студию Горького за сокрытие гонорара”. Как раз для рубрики “Срочно в номер!”. Хорошо я придумал?
— Нормально. Володя, все-таки почему в вашей жизни появился спорт, а не, допустим, скрипка? Скрипач-виртуоз Турчинский тоже звучит, согласитесь?
— Думаю, тут что-то генетическое. Вот пример. Когда моей дочке было три года, она впервые оказалась в спортивном зале. Сама, подчеркиваю, подошла к стойке, взяла верхние, самые легкие гантели и стала правильно их поднимать. Никто ей ничего не показывал. Нет, тут чистая генетика. У меня очень спортивные родители. Спорт в семье не культивировался, он поощрялся, не более того. На первом месте шла учеба и положение в жизни, не более того. Ну, у меня все как-то было усугублено.
— Обычной школьной жизни спорт не был помехой? Танцы-шманцы-обниманцы? А?
— Времени не было. После школы я брал свою кошелку и ехал на ст. метро “Проспект Маркса”, сейчас как станция называется, да, наверное, так же и называется, занимался спортом. После 8-го класса ехал на стадион “Динамо”. Там сложнее еще было. Через всю Москву к 8.30 утра попасть на тренировку. А к 10.00 уже в школу. И после школы — опять тренироваться. Нет, вы все правильно говорите, некоторые мои одноклассники умудрялись после спортивной школы еще какую-то спортивную жизнь вести. А себя сколько помню — все время с книжкой. Это из серии “кому что нравится”.
— С одноклассниками какие-то контакты остались? Вот у меня с моими не очень. Жизнь разводит.
— Да… Вот опять же. Возле винного магазина ко мне человек подошел и попросил открыть бутылку. Я вспомнил, что мы вместе учились в четвертом классе… Он меня узнал, а вот я его с трудом. Он был хорошим лыжником. А подошел спившимся кренделем. Грустно. При этом, как уже говорил, с 4-го класса я занимался борьбой. И вот с некоторыми ребятами мы контакты поддерживаем. А с одноклассниками — нет.
— Хорошо. Прошло время. Вам предложили сыграть в кино. Уже по-взрослому. Удивились?
— Я не особо удивляющийся человек. Позиция была такая: “А чего так долго? Чего раньше не звали?”
— И правда, почему?
— Раньше это был вопрос информированности. Я просто не знал, что и где снимается, кто нужен на роль. В разных сериалах и полных метрах я бы смог сыграть, если бы не одно “но”. Я не знал, что на них проходит кастинг. Те фильмы, где я снялся, — я за них отвечаю.
— Помните свой первый осознанный съемочный день?
— С трудом. Дело в том, что в сериал “Кобра” меня пригласили, чтобы красиво взорвать. Фактура позволяла. Крепкий парень — чего с ним еще сделать? Но заканчивал этот сериал я уже в главной роли. И вся арифметика. А сейчас уже предложений много.
— Часто отказываетесь?
— Ну… Тут в одном довольно неплохом российско-корейском фильме предложили роль. Все здорово. Но мой герой должен по ходу насиловать мужчину. Я говорю: “Талантливо не сделаю, а не талантливо — не хочется”. Те сценарии, которые меня не устраивают, они лежат в клетке под попугаем. Стопка листов. Удобно по одному листочку выдергивать. Я так понимаю, что он столько не накакает. Геометрическая прогрессия растет. Я прямо скажу. Кино — продюсерский бизнес. Можно найти хороший сценарий, замечательных актеров и талантливого режиссера, но если продюсер — говно… Нет, ребята, ничего не выйдет. Я сейчас открыл компанию продюсерскую, занимаюсь производством. Вот один фильм уже сняли, возили на “Кинотавр” — “Антидурь” имею в виду.
— “Антидурь” — это блокбастер?
— А что? Нет? Чем хорош блокбастер, так это тем, что покрывает максимальную зрительскую аудиторию.
— Что такое “антидурь”?
— Народное название спецподразделения, которое борется с наркотиками. Это как охрана — “личка”. Или КГБ — “контора”. “Антидурь” — короткое, емкое название, которое наверняка останется в памяти у зрителя.
— Это придумано или из жизни?
— Конечно, из жизни. Это служебный сленг. Он — мент. Мой герой. Да я и не играл. Сам себя, по сути. Отца семейства. У меня по фильму — беременная жена. А я мужик, который занимается правильным делом. Ловит плохих людей. “Вор должен сидеть в тюрьме” — знаете? Я понимаю, у нас как-то дискредитировано понимание работников внутренних органов. Хотя без них мы не сможем. Это правда.
— В “Антидури” много трюков. Сами выполняли?
— Мне дублера подобрать сложно. Один раз пытались ребята. Нашли парня, надели на него черную водолазку, стали снимать — не идет.
— То есть трюки сами выполняете?
— Пытаюсь. Других вариантов нет. Хотя преувеличиваю. Тут в одной картине нужно было спрыгнуть с летящего вертолета на идущий поезд. После этого прыжка я понял, что не буду никогда сам делать трюки ни при каких обстоятельствах. Хватит. У каждого — своя работа. Раньше чего я только не делал. Автомобильные трюки, водные. Потом смотрел по картинке — не читается. Мне сложно найти дублера. Помню, в сериале “Родина ждет” была ситуация с Валерой Николаевым, очень хороший артист. Он там что-то делал перед камерой, а я мимо прошел, просто боком. И вот этим своим боком я Валеру просто загородил напрочь. Нас потом по кадрам просто разводили. А вы говорите… Или вот случай был. В боевике “Человек Востока” меня Володя Епифанцев убивать должен был. Володя посмотрел, я как раз пятерочку килограммов сбросил, говорит: “Его убивать нужно только в затылок из автомата”.
