Французы называют Монику Беллуччи на итальянский манер — Belissima, что значит “Восхитительная”. И это чистая правда. Высокий ровный лоб, карие миндалевидные глаза, прямой ровный нос, высокие скулы, пухлые губы и небольшой подбородок — лицо идеальной женщины. А ее наступательное оружие, способное поразить любого мужчину, — прекрасная грудь. Итальянка по крови, символ французской высокой моды, жена рокового красавчика Венсана Касселя.
Ее самые известные фильмы: “Доберман”, “Малена”, “Необратимость”, обе “Матрицы”, “Страсти Христовы”. Последняя работа — в картине Майкла Дэвиса “Пристрели их”. Наше эксклюзивное интервью для “МК” мы начали именно с нее.
— В вашей новой картине много стрельбы, насилия и крови. Вам интересны черные комедии?
— А почему нет? Мне нравится сочетать разные жанры. Вы не заметили, как там много юмора? Да, есть секс, насилие и ушаты крови, однако нельзя воспринимать “Пристрели их” так серьезно. Когда я была маленькой, то читала книжки-комиксы, где было много рисованных картинок. Там тоже было много ужасов. Но они меня не пугали. Я убеждена, что этот фильм нужно воспринимать именно как комикс, что-то из ряда рок-н-ролла.
— Почему главный герой, которого играет Клайв Оуэн, без конца хрустит морковкой?
— Потому что это же все несерьезно! Лет десять назад я снималась в фильме “Доберман”, который не понравился критике из-за его насмешливого тона. Но зрители смеялись — картина пользовалась большим успехом у молодежи. Тут же дело было так: я встретилась с режиссером Майклом Дэвисом и уже от одного только обсуждения с ним сценария получила огромную порцию адреналина. Так что сразу решила сниматься. Мы даже слегка переработали мой образ, добавив в него колоритные итальянские выражения, поскольку моя героиня — путана.
— Сцена, где вы с Клайвом Оуэном занимаетесь любовью, полна мрачного юмора и насилия. Как вообще снимаются постельные сцены?
— Когда я читала сценарий, мне было интересно: как же режиссер будет это снимать? Однако именно из-за того, что фильм задумывался как ирония и даже, скажем, насмешка над гангстерскими боевиками, то и сцена любви была снята с юмором. Все кругом давали “советы”, и смех стоял повальный!
— Ну и опять же Клайв Оуэн был неотразим! Не так ли?
— Абсолютно с вами согласна!
— В фильме снимается младенец. И, честно говоря, многие сцены с ним вызывают ужас в зрительном зале, особенно у женщин.
— Да нет же, ребенок был ненастоящий. Американцы — такие фантазеры, они сделали такого чудо-ребенка, который практически неотличим от настоящего младенца. Он плачет, ест. Его даже на ощупь не отличишь от живого. Хотя, безусловно, крупные кадры снимали с настоящим младенцем, в павильоне, но это были считаные минуты.
— Майкл Дуглас говорит, что мужу и жене не стоит сниматься вместе в одном фильме, поэтому он с Кэтрин Зета-Джонс на одну площадку и не хочет выходить… А вы как считаете?
— Это его личное дело. Я снималась со своим мужем Венсаном Касселем во многих фильмах — “Квартира”, “Доберман”, “Необратимость” — и считаю, что ничего в этом плохого нет. Мы оба актеры, мы оба — профессионалы. Я с удовольствием приму любое предложение сняться вместе с Венсаном — ведь это еще один повод увидеться. (Смеется.) Но только с одним условием: сценарий должен быть очень хорошим. Не секрет, что многие супружеские пары, где оба супруга актеры, видятся редко, поскольку заняты работой и иногда подолгу находятся даже не в одной стране, а в разных частях света. Я горжусь Венсаном и считаю его отличным актером, поэтому сыграть с ним в одном фильме не откажусь. Ведь хороший партнер в фильме — залог успеха.
— Вы снялись также в фильме “Второе дыхание”, где играете подружку гангстера, да еще — блондинку. Почему вы принимаете эти роли проституток, в которых в общем-то мало что интересного?
— Режиссеры видят меня соблазнительной, это приятно. Кроме того, в жизни у меня прекрасная репутация, поэтому в кино мне нравится играть прямую себе противоположность. Мне нравится быть на экране роковой женщиной. Кстати, вы не правы в отношении таких ролей. Достаточно вспомнить фильм Фредерико Феллини “Ночи Кабирии”, где Джульетта Мазина сыграла проститутку, да еще как! Софи Лорен играла проститутку в фильме “Брак по-итальянски”… Я же часто вспоминаю свою ленту “Малена”. У меня роль женщины, которую вожделеет подросток. Образ прекрасной дамы останется с ним на всю жизнь.
— Кем лучше быть — блондинкой или брюнеткой?
— Тут мнения расходятся. Мужу я понравилась в новом цвете, а дочка предпочитает мой натуральный цвет волос. Лично мне больше нравится быть брюнеткой.
— А сниматься лучше где? В Европе или в Америке?
— В Европе мне проще, поскольку здесь мой дом, моя семья, друзья, наконец! У американцев сниматься легче, там каждый кадр просчитывается заранее. Сейчас фильмы снимают очень быстро: тебя вызывают на несколько дней, все четко обговаривается, и вуаля — ты уже сидишь в самолете с обратным билетом. Но в Америке у меня нет ничего, кроме контракта.
— Но зато там очень хорошая зарплата.
— (Смеется и кивает головой.) И еще еда разнообразнее. А также условия съемки более комфортные, например, у меня роскошный вагончик для отдыха. Я с удовольствием бываю в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, но лишь на короткое время.
— Когда-то вы учились на факультете права. Наверное, свои рабочие контракты сами составляете?
— Да, я хотела стать адвокатом, но в тот период у меня лучше получалось в кино. Поэтому я бросила изучать право, но кто знает: может, когда-нибудь я сыграю роль адвоката? Контракты же мне составляет очень грамотный юрист. Каждый делает свою работу…
— По Парижу вы скучаете?
— Мне нравится сниматься во Франции. Это хоть не моя родная страна, но чувствую себя здесь отлично. Когда у меня бывает свободное время, то в отеле Costes я зову на ужин своих друзей. Там готовят потрясающе!
— Но в Италии вам нравится больше?
— Я недавно закончила сниматься в фильме “Дурная кровь” Марко Джордано, он снял чудесную картину “Наши лучшие годы”. Честно скажу, здесь я у себя дома. Кстати, в фильме я играю беременную женщину, и мне кажется, сейчас пресса начнет мне приписывать нового ребенка.
— А хочется второго ребенка?
— Я бы не отказалась!
— Вам нравится, когда на вас смотрят?
— У меня есть приятельницы-итальянки, очень красивые синьорины, так они мне рассказывают: “Когда мы приезжаем в Париж и идем по улицам, на нас никто не обращает внимания”. На мой взгляд, итальянцы остались еще неравнодушными к женской красоте, а французы — более сдержанные. Я скажу честно: да, мне нравится, когда на меня смотрят, если это не нахальный взгляд. И все-таки любая женщина променяет тысячи взглядов на один взгляд любимого мужчины.
— Вы ревнивы?
— Нет. Я это поняла слишком рано, что можно любить человека, но не нужно ревновать. Ревнуя, ты посягаешь на его свободу. Я обожаю свою дочку, но не ревную ее ни к кому. Люблю своего мужа, но также совершенно уверена в нем, в том, что он любит меня. Мне нравится, что мы оба независимы и свободны.
— Вас обожают снимать фотографы — папарацци не мешают жить?
— Я не отрицаю, что люблю фото. Каждое фото открывает в тебе что-то потаенное — взгляд, жест. Это остановка времени, когда ты что-то пытаешься показать, а фотограф — запечатлеть этот момент. Ведь фото — это часть искусства. Я всегда себя хорошо чувствовала перед объективом. А это или дано человеку, или нет. Такой вот секрет. Правда, если, будучи манекенщицей, я просто фотографировалась и никто не спрашивал моего мнения, то сейчас я тщательно отбираю снимки.
Актеры — люди публичные, и поэтому я разделяю свою жизнь на два этапа. Первый — общественная жизнь, когда в мои обязанности входит посещение кинофестивалей в Каннах, Венеции, Довилле. Это, конечно, отнимает кучу времени, но актеру без этого нельзя. Я обязана хорошо выглядеть, чтобы зрители во мне не разочаровались. Второй этап — моя повседневная жизнь. Это мой секретный сад, который я ревностно охраняю. Здесь я могу позволить себе одеваться просто и удобно — джинсы, футболки. Я люблю дни, когда можно ничего не делать, просто поваляться в кровати. Жаль, что такое случается нечасто. Но сюда нет входа журналистам и фотографам. Здесь присутствуют мои друзья и моя семья.
— У вас много подруг?
— Немного, но они очень верные.
— Способны простить предательство?
— Я прощаю, но не забываю. В дружбе важно больше дать, чем взять. Это приносит огромное удовлетворение. Я помню всегда всех, кто был рядом со мной в тяжелую минуту, и я стараюсь никогда об этом не забывать. Ведь у всех бывали трудные моменты. Были они и у меня, и неизвестно, как бы мне пришлось, если бы не поддержка моих друзей. Они у меня на вес золота.
— Как вы отметили последний день рождения?
— Была хорошая погода, и мы провели часть дня на пляже в любимом городке Чивитавеккья. Дева обожает строить замки из песка. А мы с Венсаном пили шампанское! Пообедали в таверне и гуляли по набережной. Для купания было слишком прохладно, на следующий же день мы отправились на яхте на Сардинию, где еще продолжалось лето.
— Устроили себе “римские каникулы”?
— Мы там отдыхали две недели. Вечером ходили на море и смотрели на заход солнца. Верите или нет, но меня завораживает этот момент, когда огромный шар медленно катится по небу, на мгновение застывает и прощается с морем до следующего дня. Еще светло вокруг, но это уже не тот свет.
— Дочка часто путешествует с вами? На каком языке вы с ней говорите?
— Деве недавно исполнилось три года. Она большая путешественница! Почти полгода провела со мной на съемках в Торонто. Она практически всегда ездит со мной. Но ей не кажется, что я работаю. Ей нравится смотреть, как меня причесывают и делают макияж. Она тоже пробует делать себе прически, что-то там вертит в волосах. Со мной Дева говорит по-итальянски. С папой — по-французски, а так как мы живем большую часть в Англии, то Дева ходит в детский сад и лопочет с детьми по-английски. Часто она мешает все слова в одну фразу, и выходит довольно забавно. Сейчас, в общем, ездить не проблема, но как только Дева пойдет в школу — придется сложить чемоданы. Школа — это серьезное занятие. И я уже сейчас собираю кипы публикаций, чтобы решить этот вопрос.
— Боитесь старости?
— В смысле, что мое лицо постареет? Нет, не боюсь. Не боюсь морщин под глазами. После рождения дочки моя красота перестала меня интересовать. Я даже в зеркало гляжусь лишь по надобности. Что тогда я буду делать?
Я буду любоваться своей дочкой — точно так же, как это делала моя мама. А Дева будет настоящей красавицей!
